Татьянин день. В паутине обмана

— Ты уверен, что ее украли? Может, закатилась куда-нибудь? — неуверенно предположила, — Надо еще раз все хорошенько посмотреть.

— Галя, кассета пропала, ее украли, понимаешь? Я уже не знаю, кому можно доверять, — обреченно вздохнул Вадим, — Конкретно ни на кого подумать не могу. Не знаю. То ли конкуренты на пятки наступают, то ли Баринову я стал неугоден… По логике, больше всего кассета нужна Тане Разбежкиной. Надо отсюда и плясать.

— Таня? — изумилась Галина. — Что ты? Зачем ей это?

— Чтобы меня и Баринова взять за жабры, зачем же еще?

— Да ты что? Ей и в голову такое не придет! Она же святой человек. Она в жизни так ни с кем не поступит. Вадик, у нее золотое сердце, — горячо заговорила Галина, стопроцентно убежденная в непричастности Разбежкиной к этой мутной истории. — Я ее с детства знаю, мы, практически, росли вместе… Да тебе любой человек скажет, что Таня…

Вместо ответа Вадим притянул ее к себе и поцеловал. Галя ответила было тем же, но затем вывернулась и метнулась к двери квартиры.

— Галь, Галь, ну что ты? Я тебя что, обидел? Ну прости, если так, — торопливо проговорил Горин.

— Нет, это ты меня прости: я не должна была… мы не должны были целоваться.

— Тебе не понравилось?

— Очень понравилось, — вздохнула она. — Только зря все это, Вадик. Зря. Между нами ничего нет и быть не может.

— Я скучаю по тебе, — признался Горин. — Не бросай меня, я ведь совсем один…

— Не могу я тебе поверить, Вадик, — покачала Галя головой, отступая в глубь квартиры, — Не верю — и все тут. — Она решительно захлопнула дверь.

Гена Перепелкин, стоя в телефонной будке, набрал номер и нервно спросил, когда на другом конце провода сняли трубку:

— Алло, кто это?

— Баринов. Странно, вы не знаете, кому звоните? Вы не ошиблись?

— Не-а, вы-то мне и нужны. Значит, так, у меня есть одна вещица, которая вам пригодится.

— Вы все-таки ошиблись. Мне ничего не нужно, у меня давно уже все есть, — отозвался Олег Эдуардович.

— Только не бросайте трубку, это важно, — торопливо продолжал Гена. — Может, вам будет интересно послушать одну маленькую кассетку? Ага, в точку?! — Он заметно приободрился. — Раз молчите, значит, все правильно. Так вот, кассетка маленькая, но очень дорогая. И платить придется валютой.

— Так бы сразу и сказали. Какого черта надо было трепать мне нервы своими звонками? Сколько вы хотите?

— Я это… короче, десять тысяч — минимум.

— Десять? — насмешливо протянул Баринов, — А жирно не будет? За такие деньги я мог бы тебя самого с потрохами купить, да ведь ты столько не стоишь.

— Нечего мне мозги крутить, — огрызнулся Гена, — Учтите, я с вами не шутки шучу. Мое последнее слово — пять кусков — и ни копейкой меньше. А то я вашу пленочку могу отправить кое-куда.

— Сначала скажи, откуда у тебя кассета.

— А пол вам помыть не надо? — возмутился Перепелкин. — Я это… своих источников не выдаю!

— Тогда попрощаемся.

— Как это?! — не понял Генка, — А по делу чего? По рукам?

— Руки ты не заслужил, — припечатал Олег Эдуардович, — Но будем считать — договорились.

— Олег, — через некоторое время окликнула его вошедшая Туся, но Баринов был настолько погружен в свои мысли, что не сразу ее услышал. — Олег, ты что, уснул? — повторила она громче и настойчивее.

— А? — вздрогнул, как от толчка, Олег Эдуардович, — Что ты сказала?

— Я не сказала, а спросила. — Туся, достала из шкафчика рюмку и сердечные капли. — Что с тобой происходит?

— Тусь, — устало отозвался Баринов, — ей-богу, не до тебя.

— На вот, прими, — домработница подала ему капли, — а то так доведешь себя… Чего такой смурной? С Таней что-то?

— С Таней ничего нового. — Он почти машинально выпил предложенное лекарство. — Ничего особенного. Если не считать того, что меня шантажируют. Звонят какие-то придурки, чего хотят — не пойму… да они вроде и сами не знают.

Домработница помолчала.

— Есть у меня одна мысль… я-то многое примечаю, что в доме происходит, — произнесла она затем. — Всю жизнь торопишься, бежишь куда-то — вот, доторопился. В собственной семье предателя проглядел.

— Это ты о чем? — удивился Олег, внимательно глядя на нее.

— Да все о том же! Кому надо-то тебя до ручки доводить? Это все твоя Яночка затеяла. Со звонками этими.

— Тусь, — усмехнулся Баринов, — ей-богу, тут ты пальцем в небо попала: Яне на такое просто мозгов не хватит. Я знаю, как ты к ней относишься. Но, кроме этого, должны быть доказательства. У тебя они есть?

— Да ты что, сам не видишь? Ты ей деньги давал, нет? — Олег отрицательно покачал головой, и Туся продолжила: — А она все время по магазинам шляется — я из ее комнаты кучу пакетов фирменных вытащила. На омоложение какое-то, вон, поехала. Сам подумай — откуда у нее такие деньжищи?

— Да мало ли откуда у нее деньги! Может, скульптуру свою кому-нибудь впарила?

— Это которая из консервных банок? — презрительно проговорила домработница. — Нет, Олег, тут что-то не так.

— А что ты называешь «большими деньгами»? — поинтересовался Баринов, — Полный кошелек?