Читаем Татко полностью

Накрая го оставям на пода; не може да се нарани върху килима. Все пак прави някакви движения и това е за предпочитане — защо да седи отпуснато в стола като някакъв неодушевен предмет. Той пълзи по пода на ръце и колена, докосва и търка килима. Вече е нощ и във всичко това има нещо зловещо. Той не издава звук, пълзи и търка с ръка килима. Напомня ми за времето, когато учеше двама ни с Джоан как да излъскваме дребни монети. За мен е повече от болезнено да го гледам как пълзи на четири крака, но не знам какво друго мога да направя. Никой никога не ме е подготвял за подобно нещо. Седя в тъмното, докато той пълзи наоколо в тишината на къщата и се чувствам като попаднал в свят, населен с призраци. Знам, че трябва да приготвя вечеря, но не мога да помръдна. При внезапен звук или смяна на светлината от екрана, той отскача назад и се присвива, сякаш за да се предпази от удар, и сяда. Това е първобитният човек — човекът, преди да се изправи на двата си крака. Всяка промяна в обкръжението му го изпълва с ужас, той няма обяснение на това, което става около него. Като че ли идва от някаква друга планета: този свят тук, на Земята, му е абсолютно непознат. Погледнете го само — възрастен човек, който не може да координира движенията си. Интелектът му е изчезнал. Затворил се е в себе си.

Клякам и се взирам в просветляващото небе. Мисля за другите, които все още спят в къщата, все още в безопасност в съня си. Полски чучулиги се издигат от тревата, прелитат над тръстиките. Премятат се във въздуха и хващат насекоми. Почти като лястовиците, свили гнезда под стряхата на хамбара.

Страхувам се, че е получил сериозно мозъчно увреждане.

Казвам си, че ще е прогрес, ако успее да контролира физиологичните си нужди. Всеки час го водя до тоалетната. Понякога успява да се изпикае. Изваждам пениса му и го насочвам към тоалетната чиния, но той иска да го държи сам. Обикновено улучва тоалетната, но изпръсква стената, щом се разсее. Предпочитам да бърша след него, отколкото да го лиша от това единствено удоволствие. Урината му е със сравнително нормален цвят, не е кървава, но страшно вони.

Вечерята ни е скромна — пържени картофи и сандвич. Подавам му само по един картоф и нарязвам сандвича на парченца. Изяжда около половината.

* * *

В десет часа го водя в спалнята. Подредил съм стаята така, че да е безопасна за него. Обикновено всичко в тази стая е симетрично. Леглото е разположено така, че да е опряно в средата на стената с нощни шкафчета от двете страни. Тоалетката е откъм мамината страна, гардеробът — откъм неговата. Раклата от кедрово дърво е откъм долната част на леглото, а до прозореца има бюро. Откакто се помня, мебелите не са размествани.

Но аз направих някои промени. Поставих двете нощни шкафчета от едната страна на леглото, а самото легло преместих плътно до стената. За да не падне татко, блокирам свободната страна на леглото с три стола от трапезарията. Надявам се, че той ще бъде в безопасност. В болницата леглото му беше с високи странични прегради.

Смъквам дрехите и му навличам пижамата. Не се бори с мен, нервен е и непрекъснато се движи, но ми разрешава да му вдигам ръцете и краката. Много е чувствителен или моите движения са били по-груби, защото няколко пъти — докато му събувам панталоните или му пъхам ръката в ръкава на пижамата — той простенва или изсумтява, като че ли съм му причинил болка.

Издърпвам двата стола и го полагам в леглото. С голям труд успявам да го накарам да се отпусне назад. Вторачва се в розовия таван, очите му са широко разтворени, почти не мига, сякаш наблюдава с напрежение нещо много важно.

Мисля си, че може би възприема отпускането в леглото като изключително важно събитие; може би е загубил способността си да се ориентира в пространството. Може би фактът, че когато е легнал по гръб, вижда нещата под друг ъгъл, го изпълва с безпокойство, защото не може да приеме изменения им вид. Все едно да обърнеш кинокамера право нагоре. Опитвам се да се поставя на негово място.

Очите му започват да следят танцуващите светлини и сенки по тавана с такава концентрация, като че ли това е цял един нов свят, почти толкова интересен, колкото странно променения свят при лягането му по гръб. Вижда нещата по начина, по който ги вижда едно бебе. Ако не ставаше въпрос за собствения ми баща и аз не бях толкова емоционално обвързан, всичко, на което бях свидетел, би могло да бъде наистина омайващо. Поразително е да се наблюдава как приема света около себе си. Вероятно вижда фигури, сенки, цветове и движения в някакъв оригинален, личен план, по начина, по който един художник се опитва да възприема света и никога не успява.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Зараза
Зараза

Меня зовут Андрей Гагарин — позывной «Космос».Моя младшая сестра — журналистка, она верит в правду, сует нос в чужие дела и не знает, когда вовремя остановиться. Она пропала без вести во время командировки в Сьерра-Леоне, где в очередной раз вспыхнула какая-то эпидемия.Под видом помощника популярного блогера я пробрался на последний гуманитарный рейс МЧС, чтобы пройти путем сестры, найти ее и вернуть домой.Мне не привыкать участвовать в боевых спасательных операциях, а ковид или какая другая зараза меня не остановит, но я даже предположить не мог, что попаду в эпицентр самого настоящего зомбиапокалипсиса. А против меня будут не только зомби, но и обезумевшие мародеры, туземные колдуны и мощь огромной корпорации, скрывающей свои тайны.

Алексей Филиппов , Евгений Александрович Гарцевич , Наталья Александровна Пашова , Сергей Тютюнник , Софья Владимировна Рыбкина

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Современная проза