Татуировка

Сейчас именно Смолин стал главным темным пятном в этой истории. С самого начала Андрей не придавал ему особого значения, полагая, что тот всего лишь случайная жертва, и был уверен, что несчастный погиб или навсегда затерялся в глубоких слоях Бездны. Теперь Андрей понимал, что именно отец Лизы – главное звено в этой цепи. Та самая последняя деталь головоломки. Это было не прозрение, скорее, невероятное по своей силе предчувствие. Андрей понимал, что может заблуждаться и, возможно, просто цепляется за соломинку, не в силах понять расшифрованное послание. Но даже если и так, то другого выхода он не видел. Теперь уже ясно, что Москарев, как и Виолетта, и все остальные сектанты были просто пешками в сложной игре, правила которой были известны одной лишь Бездне. Все-таки Антон Михайлович хоть и подошел близко к разгадке, тем не менее и он заблуждался. Вероятно, он был прав, что Мать есть некое существо, чуждое и неясное нам, но определенная система в ее действиях существовала. Ведь даже расследование Артура принесло больше пользы, нежели все философские рассуждения историка! Секта не могла организоваться просто так: были предпосылки, а учитывая странное совпадение того, что уже было известно Андрею, и информации, полученной от Артура, выходило, что Бездна все-таки смогла повлиять на достаточное количество людей. Послала нужные сигналы – и вот все они старались ради ее блага. Можно ли теперь утверждать, что она так уж чужда нам? У нее было много, очень много времени, чтобы изучить людей. Может, поэтому, узнав так много о человеческой природе, она не готова устроить этот ад на земле? Есть ли в ней хоть капля жалости?

Если конечное число жертв реально и Бездна, если верить Артуру, пробудится после этого, то осталось очень мало времени. С оставшимися убийствами в силах справиться и разгуливающая где-то в городе Виолетта.

Андрея посещали и более безумные мысли. Порой он допускал, что число, как и саму Бездну, могли выдумать сектанты. Эту теорию он, конечно, не хотел воспринимать всерьез, но когда-то ему уже встречалась такая мысль, что если бога никогда и не было, то огромное количество верующих сами дали ему жизнь. Они верили в него, и он появился. Может, и не один – множество богов. Создали сами – по своему образу и подобию.

Эти мысли донимали Андрея весь день, пока не возвращалась Лиза, принося с собой покой. Но порой и в этом полотне спокойствия возникали прорехи. Андрей уже не поднимал вопросов о матери и соседке. Даже старался не обращать внимания, когда за один вечер Лиза упоминала то одну, то другую. Но теперь возникло кое-что новое, что тревожило и пугало. Лиза довольно настойчиво спрашивала Андрея о том, как он планирует искать ее отца и сколько это займет времени. Сначала Андрей списывал это на беспокойство о родителе, но вскоре эти вопросы стали слишком частыми и настойчивыми. Избежать их было сложно, учитывая, что он и сам расспрашивал Лизу о нем.

Андрей все больше склонялся к выводу, что Смолин, затерявшись в Бездне, каким-то образом смог себя от неё изолировать. Андрей исходил из последних записей в дневнике, где Смолин говорил, что уже не понимает, в каком мире находится, и что его сознание раздваивается. Но тем не менее он смог послать подсказку.

О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей
на Страшный господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя,
родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу
у края земли встает?