Таулос. Книга первая. Северный ветер

Моши заметно нервничал, пока всадники мчались им навстречу. Внутренний голос подсказывал, что здесь что-то не так. И только когда Юнак и Пай подъехали ближе, и в руках советника он заметил золотой пояс императора, Хранитель меча понял, в чем дело. Он повернулся к Хантаго. Тот уже поднял руку, приказывая войску остановиться.

Приблизившись, Юнак и Пай остановили лошадей и спустились на землю. Хантаго спрыгнул с коня и двинулся им навстречу. Юнак опустился на одно колено и протянул Хантаго пояс его отца. Моши и Сенгтай также спешились и подошли к Хантаго. Глядя на застывшего Юнака, Моши спросил:

— Когда это случилось?

— Позавчера, — ответил Юнак, — мы не стали его хоронить, потому что узнали о вашем скором прибытии от князя Митца.

Моши тяжело вздохнул и, покачав головой, сказал:

— Всего несколько дней! Если бы только мы могли предполагать! — он посмотрел на Хантаго и, похлопав его по плечу, отошел в сторону.

— Жаль, что отец не увидел моего возвращения, — дрогнувшим голосом произнес Хантаго.

— Он видит, Ваше Высочество! Поверьте, он видит и гордится вами! — сказал Юнак и склонил голову.

Хантаго взял золотой пояс императора и надел его. И в ту же секунду десятки горнов торжественным гудением наполнили жаркий летний воздух. Со стен донеслось громогласное: «Да здравствует император!». Пай, Моши и Сенгтай опустились на колени, и все войско, стоявшее за их спинами, сделало то же самое.

Тайрат умер. И теперь у империи был новый император. Звали его Хантаго.

* * *

Похороны императора Тайрата состоялись вечером семнадцатого дня месяца коротких ночей на вершине холма, на котором находился императорский дворец. Весь город собрался на главной площади и на большой каменной лестнице, наблюдая за тем, как торжественная процессия, возложив тело покойного императора на погребальный костер, отошла в сторону, позволяя Хантаго произнести последнюю речь.

В ней молодой император высказал боль, которая разрывала его сердце. Трагическую кончину отца не могла скрасить даже победа, которую он одержал далеко на севере. Однако закончил свою речь Хантаго словами о том, что ни его отец, ни тысячи воинов, погибших в этой войне не будут забыты, и их имена навсегда останутся в памяти людей.

Когда над городом сгустились сумерки, погребальный костер был разожжен, и тысячи жителей зажгли свечи, держа в руках частицу пламени, которое теперь отправляло покойного Тайрата к его великим предкам. Они верили, что он займет достойное место среди них, и еще тысячи лет будет смотреть с небес на свой народ, оберегая его от бед.

После того как костер погас, прах Тайрата был собран в урну и Хантаго под светом луны развеял его над вишневым садом, который так любил старый император. На этом грустная череда событий не закончилась. На следующее утро слуга Тайрата — Лука был найден мёртвым в спальне императора. Его сердце остановилось на рассвете, не выдержав того, чего в жизни больше не осталось — смысла, когда человек, которому он был так предан на протяжении долгих лет, покинул его.

Тело Луки лежало недалеко от кровати Тайрата. В своих руках он сжимал утреннее платье императора, которое приносил ему каждый день.

Похоронили Луку в тот же вечер. После сожжения, его прах по приказу Хантаго был развеян там же где и прах его отца. Хантаго не хотел разлучать их даже после смерти.

Спустя три дня Хантаго объявил начало гуляний в честь окончания войны. Его народу, настрадавшемуся за последний год, требовалось хотя бы чуть— чуть радости.

Весь город был украшен разноцветными флагами. Повсюду на улицах играли музыканты. Таулос, впервые за последний год ожил, и его жители стали смеяться так, словно и не было этого тяжёлого времени. Люди гуляли по улицам, веселились и пели. Очень быстро праздник стал по-настоящему массовым, продолжавшимся с раннего утра и до следующего рассвета. Когда одни жители уставали и уходили спать, на их место приходили другие и гуляния продолжались. Давно уже город не видел ничего подобного.

В двадцать четвертый день месяца коротких ночей император Хантаго собрал во дворце всех своих друзей. К сожалению, их было не так много, как раньше. Они расположились в большом зале дворца на удобных диванах, наслаждаясь беседой и дуновениями свежего ветерка, проникающего через открытые настежь окна. Хантаго, стоя у окна, смотрел наружу. В это время года из окна открывался чудесный вид на сад, в котором любил гулять его отец.

— Жаль, что с нами нет сейчас князя Митца, — произнес Моши, обращаясь к Хантаго. — Когда он собирался навестить нас?

— В конце лета, — ответил Хантаго, возвращаясь на место и беря в руки бокал.

— А я сожалею, что больше никогда не увижу князя Дапта и У-Фаса, — с грустью произнес Локаи, подняв свой бокал и предлагая выпить за погибших друзей.

— А также за генералов Валиса и Муна, — продолжил Агот, присоединяясь к Локаи.

— И за тысячи других, не менее отважных воинов, — завершил фразу Сенгтай.

В наступившей тишине они осушили свои бокалы, а затем вновь наполнили их.

— Какое счастье, что все это позади! — задумчиво произнес Сафар.