Таурин

Страшно посмотреть в зеркало и увидеть там совсем не то, о чем мечтал. А ведь ритуал вскроет самые глубинные слои личности, и ты осознаешь себя именно таким, каков ты на самом деле. Реального, не приукрашенного самовнушением, не успокоенного сладкой ложью комплиментов и самообмана. Когда твои грехи, страхи и сомнения в самом прямом смысле отразятся на твоем лице. Без жалости, без шанса что-то спрятать, изменить и исправить. Конечно, позднее можно подкорректировать внешность у хирургов, провести какие-то дополнительные процедуры… вот только ты сам всегда будешь помнить, какой ты настоящий. Этакий портрет Дориана Грея, который моментально отразится на вашей реальной личности. В общем, когда читаешь об этом, вроде как ничего ужасного, но когда понимаешь, что это предстоит именно тебе…

Но есть у данной церемонии еще один минус – очень высокая по местным меркам смертность. Сердце не выдерживает. А провести какие-либо реанимационные процедуры в процессе ритуала невозможно. После него же зачастую уже слишком поздно. В общем, согласно статистике где-то каждый восьмой везунчик вместо желанного воплощения в этой жизни отправляется в последний путь к своей следующей инкарнации.

Хотя тут, возможно, дело в том, что большая часть людей, рискнувших пройти ритуал, очень пожилые. Те, кто в душе все еще чувствует себя молодым, полным сил и готовым к новым свершениям, а в реальности имеет дряхлое тело, подточенное болезнями и возрастом.

В целом это действительно опасно. И, подозреваю, будь Дарен в сознании, вряд ли он разрешил бы мне участвовать в этом ритуале в неполные двенадцать лет. Но ждать следующего шанса…

Самое забавное, что те, кто все же прошел ритуал, почему-то категорически не желают рассказывать подробности, чтобы хоть как-то успокоить любопытствующую общественность. Так что по сети ходит куча непроверенных жутких баек, которых я начиталась, разыскивая информацию по смене пола.

Не буду скрывать, меня предстоящий ритуал тоже пугает. Но и других вариантов для себя я не нахожу. В данный момент это единственный способ вернуть себе женское тело и не стать калекой. Чисто теоретически можно было бы дождаться совершеннолетия, провести череду пусть и безумно дорогих, но зато вполне безопасных операций, тщательно отслеживая и контролируя изменения. Можно даже полностью восстановить мой прежний облик. Вот только я вовсе не уверена, что после нескольких лет в переживающем все гормональные шторма подростковом теле я не превращусь в безумного фрика. У меня уже сейчас ум за разум порой заходит. А ведь половое созревание еще и не началось толком. Нет уж, спасибо. Так рисковать своими мозгами я не готова!

Хотя все равно страшно…

Какой я стану? За последние несколько лет мне невольно пришлось попасть в пару-тройку серьезных переделок, зачастую утягивая за собой дорогих мне людей. Пускай и не желая того, я стала причиной смерти нескольких разумных. Да, они были преступниками, убийцами и работорговцами, но все же… И хотя я старалась поступать по совести, случившегося это не изменит. Остается только надеяться, что мои грехи не столь тяжки, чтобы изуродовать новое лицо до неузнаваемости. Главное – я уверена, что все же стану девушкой. Ведь даже в вирте мне до сих пор приходится постоянно контролировать внешность, чтобы «не сорваться». Поэтому уж в чем я ни капли не сомневаюсь, так это в том, что окажусь именно в женском теле.

Только бы все получилось!

Глава 4 Ритуал

– Ведьму – сжечь!

– Но она такая красивая…

– Хорошо… но потом – сжечь!

NN

Храмовый остров был совсем крошечным и… странным. Застывшим во времени, словно бабочка в куске янтаря. Если не считать вынесенной за пределы острова достаточно современной площадки для посадки глайдеров, соединенной с основной территорией длинным ажурным пешеходным мостом, то его и вовсе можно было бы отнести к какому-то Средневековью. Как выяснилось, постоянно на нем никто не жил. Даже те, кто помогал соискателям проходить ритуал, никогда не оставались там на ночь. А еще прилетели мы туда очень рано, с первыми лучами солнца, так как ритуал всегда проводили утром, после рассвета. Традиция. Сам храм, где мне предстояло снова стать собой, оказался единственным строением, расположенным практически в центре островка на небольшом возвышении. Туда вело несколько извилистых, вымощенных диким камнем дорожек, прихотливо петляющих между клумб и куп редкой красоты декоративных деревьев. Светло-бежевое, почти золотистое здание словно парило над островом, безмятежно плывя в вышине, столь изящное и легкое, что становилось понятным, почему со временем его стали называть именно «храмом». Сам остров своей идеальной выверенностью оформления в каждом кустике и каждом камне поразительно напоминал японские сады. Хотя, может, мне просто так кажется из-за обилия «разноцветных», аккуратных деревьев, составляющих гармоничные псевдоприродные группы с крупными и якобы произвольно разбросанными, покрытыми мхом валунами.