Тавистокские лекции

Вы вновь касаетесь противоречивой проблемы психофизического параллелизма, в отношении которой у меня нет ответа, ибо она находится за пределами человеческого познания. Как я пытался объяснить вчера, эти две вещи — психический факт и факт физиологический — некоторым образом происходят вместе. Они случаются вместе, и я предполагаю, что они являются двумя разными (курсив мой. — В.М.) аспектами лишь с точки зрения нашего разума (курсив автора. — В.М.), но в реальности все не так. Эта двойственность возникает вследствие абсолютной неспособности разума помыслить их вместе. Исходя из допускаемого нами единства этих двух вещей, нам следует ожидать обнаружения снов, которые в большей степени являются физиологическими, нежели психологическими, точно так же, как есть сны более психологические, нежели физиологические. Сон, о котором вы упомянули, был явным выражением органического расстройства. Такие «органические образы» часто встречаются и в древней литературе. Врачи древности и средневековья пользовались подобными снами для установления диагноза. Я не проводил физического осмотра этого человека. Я просто услышал его историю, узнал о его сне и высказал свое мнение. У меня были и другие случаи, например, очень непонятный случай прогрессирующей мускульной атрофии у молодой девушки. Я спросил о ее сновидениях: у нее было два чрезвычайно ярких сна. Мой коллега — человек, знакомый с психологией, — считал, что это, должно быть, случай истерии. Симптомы истерии тут и вправду имели место, и было не ясно, действительно ли это прогрессирующая мускульная атрофия или нет; но на основе анализа сновидения я пришел к заключению, что это было физическое заболевание. События подтвердили мой диагноз. Тут было органическое расстройство, и сны явно соотносились с ее органическим состоянием (Jung C.G. The Practice of Psychotherapy// C.W. — Vol.l6(Par.344f).). Исходя из моей идеи о единстве psyche и живого тела, все должно было быть именно так, и было бы удивительно, если бы было иначе.

Доктор Байон:

Будете ли вы говорить об этом впоследствии — при обсуждении проблемы сновидений?

Профессор Юнг:

Боюсь, что не могу входить в такие детали; это слишком специальная тема. На самом деле это предмет особого опыта, и попытка его представить была бы очень трудоемкой. Представляется невозможным сжато изложить вам критерии, с помощью которых я анализирую сны. В упомянутом вами сне был маленький мастодонт — помните? Для того чтобы показать, что же на самом деле этот мастодонт означает в органическом аспекте и почему сам сон я должен рассматривать как органический симптом, мне придется прибегнуть к таким аргументам, что вы обвините меня в жутчайшем мракобесии. Тут действительно все окутано мраком. Мне пришлось бы изъясняться в терминах глубинного разума, мыслящего архетипическими паттернами. Когда я говорю о мифологических паттернах, люди, осведомленные об этих вещах, понимают, о чем идет речь, но если вы не в курсе, то подумаете: «Парень сошел с ума — он говорит о мастодонтах и их отличии от змей и коней». Прежде чем вы смогли бы оценить сказанное мною, мне потребовалось бы прочитать вам примерно четырехсеместровый курс по символизму.