Тавматургия

ВТОРОЙ УЧЕНИК. Ладно, так и быть: я расскажу тебе всю правду о твоем учителе и о других великих учителях тоже. Любой из них только притворяется иконой, чтобы тебе, глупому, было сподручнее боготворить Истину. А никакой истины нет! Ты сам в любой момент можешь объявить себя пророком. Если будешь убедительно морочить людям голову, они с радостью побегут за тобой, потому что без истины им жить невмоготу, неинтересно, а иногда даже страшно.

УЧЕНИК. Я же сказал: нет.

ВТОРОЙ УЧЕНИК. Значит, по-доброму не желаешь. Тогда придется применить силу.

Показывает несколько устрашающих фокусов — из его рта летит пепел.

УЧЕНИК. Что ж… Тогда я вынужден подчиниться… Хотя я по-прежнему изумлен.

ВТОРОЙ УЧЕНИК. Чем именно?

УЧЕНИК. Как мало вы уважаете во мне человека — ведь в ваших глазах я не сложнее крысы. Как естественно с вашего языка льется поток пошлостей. Как наивно уповаете вы на спасительный совет полуживого старика. Между тем…

ВТОРОЙ УЧЕНИК. Что? Между тем — что?

УЧЕНИК. Вы не тот, за кого себя выдаете.

Второй Ученик выходит.

МАСТЕР. Куда ты поставил лампу?

УЧЕНИК. Лампа в ногах, учитель.

МАСТЕР. А зеркало?

УЧЕНИК. В головах, учитель.

МАСТЕР. Все правильно, ты не ошибся… Жемчужина вынута и лежит в кармане, зажат в теплом кулаке… Домик свободен от ее совершенства… Катц!

УЧЕНИК. Учитель!

МАСТЕР. Я вижу — ты уже не дрожишь.

УЧЕНИК. Кажется, нет.

__________________________

2006

Свидригайлов в Америке

1.

Самый дешевый номер в гостинице. Кровать, тумбочка, телевизор. С. входит, осматривается, ставит чемодан на стоя, медленно раздевается догола. Долго разглядывает себя в зеркале — оно встроено в дверцу стенного шкафа. Скрывается в ванной комнате. Тут же входит Н. Вид его необычен: нечто среднее между наемным убийцей (как их изображают в кино) и «свидетелем Иеговы», из тех, что ходят по спальным районам, распространяя душеспасительные брошюры с яркими картинками.

Н. прислушивается к шуму воды. Подходит к чемодану, долго роется в нем, находит какую-то бумагу, прячет ее в карман. Входит С., на бедрах полотенце.

С. Эй, приятель, кажется, вы немного ошиблись номером? А заодно и чемоданом.

Н. Разве… это ваш чемодан?

С. Со зрением плохо?

Н. У меня-то?

С. У вас, у вас.

Н. Да, оно ухудшилось за последние год-полтора… Вот, например, если в этой тумбочке лежит карманная Библия, то, скорее всего, я не смогу читать этот мелкий шрифт. Я почти ничего и не читаю, кроме рекламных объявлений… Хотите убедиться прямо сейчас?

С. Убедиться в чем?

Н. Да вот есть ли как раз Библия… там, у вас в тумбочке.

С. Наверное, есть. Это что-то меняет?

Н. А хотите пари?

С. Послушайте…

Н. Очень простое, очень простое! Я говорю: «Там ее нет и быть не может». Вы говорите наоборот: «Да, она там, она точно там, потому что это обычное дело — их всегда кладут в ящики письменных столов и в тумбочки везде, во всех гостиницах этого континента, как будто это что-то меняет». Если я угадал, то, значит, я и выиграл…

С. Может, позволите надеть штаны?

С. одевается, Н. наблюдает.

Н. А я помешал? Простите. Знаете, эти дурацкие пари — это моя страсть. Нет, хуже — моя болезнь. Однажды я проиграл свое будущее, точнее, его прекрасную неопределенность… Вы удивлены? Думаете, такого не бывает? Бывает и не такое. Как-нибудь расскажу, не сейчас, нужен хороший климат, атмосфера, а повод мы с вами найдем.

С. И что же я получу, если, допустим, я выиграл?

Н. Ага! Пошел адреналинчик?.. Давайте на американку.

С. Что это — «американка»?

Н. Любое желание, любое! Победитель дает волю фантазии. Необузданный полет!

С. Я совсем не уверен, что могу соответствовать. Вряд ли я смогу исполнить любое ваше желание. Я теперь ограничен в средствах. Так что…

Н. Но ведь шансы даже не равны. Статистика на вашей стороне. Я не верю, что вы струсили в таком пустяковом деле. Вы ведь тоже игрок, я по глазам вижу! Зря отвернулись — я все равно уже успел. Я психолог, да-да, не смейтесь.

С. Я не смеюсь. И что вы там успели увидеть?

Н. В левом глазу — развилка, и еще одна, и еще не одна…

С. А в правом?

Н. Решимость пройти свой путь. Без всяких там ухищрений и отклонений. До конца, до самой Голгофы, если, конечно, потребуется.

С. А вдруг я пожелаю воскреснуть?