Те, кого нам суждено найти

Пауза в разговоре. Кейси не знала, что еще сказать. СЕРЕБРЯНЫЙ ЯЗЫК тоже молчал. После презентаций, во время которых она держала ЯЗЫК автоматически открытым, желая придать выступлениям большую увлекательность, Кейси решила удалить его. Она не нуждалась в приложении, которое не воспринимало информацию о спасении жизни как увлекательную.

Сердце замерло, когда аватар Актиниума окрасился синим. Он думал.

Мгновенье спустя:

«Ты занята?»

«Нет, – Кейси сделала паузу. – А ты? Работаешь?»

Смайлик выскользнул против воли.

Она подумала, удалила его и отправила сообщение.

«Нет, – Актиниум тоже сделал паузу. – Не работаю».

Кейси могла бы точно описать выражение его лица в эту минуту. Пристальный взгляд, молчание, побуждавшее ее комментировать его привычки в работе.

Могла, если бы захотела.

С той ночи, пережив воспоминания Силии, они оптимизировали общение, переведя его на уровень взглядов и жестов. Они существовали на одной волне. Работая с ним бок о бок, она могла открыто доверять ему свои мысли.

Уставившись на последнее сообщение юноши, Кейси, поддавшись внезапному порыву, отправила ему голографическое приглашение в виде точки доступа. Сказав себе, что не будет разочарована, если он его не примет. Задержала дыхание.

Соседнее кресло засветилось. На долю секунды голограмма Актиниума выглядела такой же удивленной, как и сама девушка. Она никогда раньше не видела его голограф. Некоторые детали были потеряны при переходе даже после того, как девушка увеличила непрозрачность до ста процентов. Например, текстура волос. Им не хватало четкости: пряди казались плоскими и безжизненными по сравнению с реальными, развевающимися на ветру. Не то чтобы Кейси вообще думала о его волосах. Она снова перевела взгляд на окно. В горле першило. Должно быть, пыль в модуле.

– Часто бываешь здесь?

По крайней мере, его голос остался прежним.

– Чаще, чем раньше. Силия любила смотреть из окна.

Куда бы они ни шли, о чем бы ни говорили, непременно всплывала Силия. Зачем им это нужно? Она была их общим знаменателем. Их компасом, указывающим общий курс.

– Вначале мы спорили, потому что я не хотела приходить сюда.

– Почему?

В его голосе послышалось неподдельное любопытство.

– Похоже на вторжение.

Она не сказала, что владельцы модуля погибли, не назвала их имен. Все знали, кто жил в Стратум-100, в том числе и Актиниум, который, просканировав модуль, сказал:

– Здесь много неиспользованного пространства.

– Отец настоял на том, чтобы оно осталось нежилым. В память о них.

Если это и прозвучало высокомерно, то потому, что так и было на самом деле. Единственный раз, когда Дэвид Мизухара нарушил свой собственный принцип использования пространства с пользой.

– Наши семьи дружили.

Кейси понимала, что этой ремаркой продемонстрировала принадлежность ее семьи к элитарному сообществу высокого ранга. Как она могла наткнуться на кого-то вроде Актиниума, в чьем модуле отсутствовала модная мебель и окна естественного освещения?

– Ты, наверное, считаешь нас странными, – заметила девушка, глядя, как он медленно прогуливался по комнате. – Так удалены от человеческой природы.

– А что, если человеческая природа – последняя болезнь, которую нам еще предстоит искоренить?

Юноша повернулся к ней. Лунный свет прошел сквозь его голограф, не оставив тени на полу.

– Болезнь, – эхом отозвалась Кейси.

Актиниум сел в кресло, которое при этом не изменило форму. Для мебели он был призраком.

– Подумай об этом, – сказал юноша.

Девушка рассматривала море через полистекло.

– Мир был бы населен такими людьми, как я. И, следовательно, стал бы хуже, – честно призналась Кейси.

Она улыбнулась ему. Он не ответил. Выражение лица юноши оставалось серьезным, граничащим с мрачностью, и Кейси сжалась, вспомнив неловкость их первой встречи, осечку РЕМ и все остальное.

– С твоим котом все будет в порядке?

Екатерина не упомянула, как долго они пробудут на Территории 4.

Актиниум моргнул.

– Джинкс о нем позаботится.

– А клиенты?

– Дело важнее.

– Ты не будешь скучать?

– Нет.

– Почему?

Он посмотрел в окно.

– Я никогда не чувствовал свою принадлежность к ним.

– Те же чувства.

– Знаю, – едва слышный шепот в ответ. Она не могла решить, что было более удивительным – его признание или ее.

– Дом там, где есть разум, – заметил юноша.

Кейси замерла. Ее бросало то в жар, то в холод при воспоминаниях, как она лежала в своей комнате, уставившись на потолок, размышляя о своем выселении. Чтобы держать все под контролем, она удалила материально-техническое обеспечение, минимизировала негативные последствия. И после ничего уже для нее не имело значения. Она согласилась на сделку. Наука стала ее прошлым. Ее тайной. Однако была и другая: девушка почти согласилась на выселение.