Те, кого нет

— Хороший вопрос. — Стропалецкий улыбнулся, — и он сразу переводит нас к ответу, зачем Бореусу кровь и органы аргов. Чтобы продлевать себе жизнь, конечно.

Лика вскочила и Матвей следом за ней.

— Поэтому вы хотели взять у меня кровь?

— Да, бросьте! — Стропалецкий сделал успокаивающий жест. — Если бы я хотел навредить вам, я не стал бы так подробно рассказывать про Джованни. Да, я использовал кровь аргов для омоложения. Но, во-первых, это не так просто. Их кровь несёт в себе столько серебра, что легко может убить обычного человека. Я делал инъекции микроскопическими дозами, и то с годами моя кожа приобрела сероватый оттенок. Мне приходится пользоваться гримом. Ну а тех двоих вы видели. Их лица говорят сами за себя. К сожалению, этот побочный эффект непреодолим.

— Поэтому вы скрылись от Гривцова, когда поняли, что не сможете создать нужное лекарство? — догадался Матвей.

— Вовсе нет. Я всегда это знал, — пожал плечами Строплаецкий. — Мне нужен был спонсор, который бы оплачивал мои исследования. Гриву я приметил ещё в девяностые. Он был из тех нуворишей, которые повылезали на волне пресловутой рыночной экономики. Достаточно наглый, дерзкий, но, как мне показалось, с перспективой использования в моих целях. Это я подсказал ему заняться фармацевтическим бизнесом. Тогда, конечно, он не знал меня как профессора Стропалецкого. Долго имея дело с артистами, я хорошо научился менять облик. Я следил за его успехами, изредка появляясь в его окружении, чтобы подтолкнуть в нужную сторону, а когда Грива дорос до подходящего масштаба, предложил ему разработку препарата для продления жизни. Конечно, он клюнул. Но я недооценил его. Все эти годы он тайно копировал мои материалы. Хорошо, что у меня хватило ума не выдать ему всех найденных мной аргов. Тебя, в том числе. Все эти годы, я оберегал вас. Вы мой незаменимый запас.

— Вы используете нас как консервы, — с презрением высказалась Лика. — Это мерзко.

— Я ваша единственная надежда на спасение, девочка.

— Подождите, — Матвей потёр лоб рукой. — Если вы самый обычный человек, то как вы доказали этому, как его Гриве, что вы этот… как его, арг? Он уверял, что вы демонстрировали ему свои способности перевоплощаться?

— Знаете, в длинной жизни, безусловно, есть свои преимущества. Побывав на семинаре по гипнозу, я решил изучить этот полезный навык: ведь не каждый готов к откровенности с малознакомым человеком. Надо сказать, что учителем моим был Милтон Эриксон[1], один из самых выдающихся гипнотерапевтов. Так что Грива увидел то, что хотел увидеть, а я получил ресурсы для своих исследований.

Глава 12

От полученной информации голова у Лики почти взрывалась. Ей очень хотелось поговорить с Матвеем наедине и всё обсудить. Для того она даже решилась дать Стропалецкому то, что он так хотел: свою кровь. Тот взял, и правда, немного. И тут же убежал в лабораторию. Они с Матвеем остались одни.

Лика чувствовала себя вывернутой наизнанку. Ещё недавно она хоть и понимала, что с ней то-то не так, но чисто по-детски в глубине души надеялась, что это не страшно, это пройдёт. Как насморк. Теперь же, после рассказа профессора, когда выяснилось, что, во-первых, она не одна такая, а во-вторых, это неисправимо, ей стало по-настоящему страшно. «Генная мутация», как сказал Сропалецкий. Мутация… Она зябко передёрнула плечами. И вроде она всё та же: две руки, две ноги… но в венах её и артериях бежит кровь с этим мерзким арггеном, ради которого её готовы разделать на куски, словно корову или свинью.

— Не думаю, что мы можем ему доверять, — высказался Матвей, словно не замечая её подавленного настроения. — Стропалецкий, на мой взгляд, просто удачный мистификатор. Как-то не верится, что ему на самом деле больше ста лет.

— А в то, что я мутант, тебе верится? — шмыгнула она носом.

В ответ он положил руки ей на плечи и посмотрел прямо в глаза.

— Ты самый красивый мутант на свете.

— Ты не понимаешь, — сбросила она его руки. — Одно дело, когда человек, к примеру, умеет шевелить ушами, другое, если у него за ушами жабры. Это мерзко.

— Разве? — Матвей улыбнулся. — Даже если у тебя отрастут хвост и плавники, я…

Появление профессора не дало ему закончить фразу. Тот внимательно окинул их взглядом.

— Вижу, вы не очень поверили в мой рассказ. Да, я бы тоже сомневался на вашем месте. Но факт есть факт: мне сто шестьдесят семь лет. — Он провёл рукой по лысой голове, словно проверяя отсутствие волос. — Я ровесник Владимира Ильича[2].

Лика посмотрела на Матвея и пожала плечами. Стропалецкий улыбнулся, но не стал ничего объяснять. Хотя Лике показалось, что Матвей понял, о чём речь.