Те, кого ты предал (СИ)

— Так вот почему прогнала меня, — выплюнул он, оказавшись рядом. — С этим, значит, спуталась? И давно это у вас? Может, ты мне ещё и изменяла? Права была мама… ты — самая обыкновенная ш…

Поток его речи резко прервался, потому что Рома взял его за грудки и встряхнул так, что у того нижняя челюсть с ужасающим звуком стукнулась о верхнюю…

— Ты мне надоел, Шурик, — спокойно заметил Рома и, даже не меняя ровного выражения лица, приложил Сашу о борт своей машины.

Тот покачнулся, попытался уцепиться за ручку дверцы, чтобы не упасть…

— Брось его, — вмешалась я. — Он же пьян.

— С удовольствием, — бесстрастно откликнулся Роман и в следующее мгновение Саша уже лежал у моих ног, а ступня Романа прижимала его к асфальту — несильно, небольно, но так, чтобы подняться он не мог.

— Извинись перед Настей, — потребовал ледяным тоном, какого я никогда ещё у него не слышала, Рома.

Саша сделал какое-то нечеловеческое усилие, сбросил с себя ногу Ромы — впрочем, тот ему это попросту позволил — и, приподнявшись на локтях, посмотрел на меня.

Но с губ его сорвались вовсе не извинения.

— Дура, — процедил он с презрением, — да у него баб знаешь сколько было? Будешь очередной подстилкой на одну ночь…

Я рассмеялась — громко, не сдерживаясь.

— То ли дело ты, Саш. У тебя-то одна Катюша и на всю жизнь!

Перевернувшись так, что сумел встать на корточки, а потом, опираясь на бок машины, на ноги, Саша проговорил…

— Я же тебе сказал… все сказал. Не хочу я… с ней. Ты что, не поняла?

Я устало вздохнула. Водевиль на одну и ту же тему уже порядком затянулся и успел утомить.

— Ты зачем пришёл-то, Саш? — спросила терпеливо.

— Я хотел видеть своих детей! Имею право! А эта старая карга не пустила меня домой, а ты… а ты… дрянь…

Его носило из стороны в сторону, словно на эмоциональных качелях. Бросало от оскорблений — к мольбе — и обратно. Было ясно: все это — от беспомощности. От невозможности повлиять на ситуацию. От того, что больше вообще ничего не решал.

— Вероятно, потому, что это не твой дом, — сухо отчеканила я. — Что же касается детей — с ними ты теперь будешь видеться только по решению суда. А теперь — уходи.

Он дёрнулся было ко мне — Бог знает, с какими намерениями — но Рома, терпеливо наблюдавший за нашим диалогом, успел его перехватить. Оттащив подальше, буквально закинул Сашу в кусты, а потом взял меня под руку и скомандовал:

— Пошли. Договорим дома.

Глава 29

— Это правда?

Этот вопрос вырвался наружу, едва за нами с Ромой сомкнулись дверцы лифта. Не следовало, наверно, вообще ничего говорить, но я отчего-то не выдержала.

— Правда что? — уточнил он, поворачиваясь ко мне всем корпусом и оказываясь близко… слишком близко.

Фактически моя грудь касалась его груди, а его чёлка — моего лба… И это при том, что в лифте было вполне просторно, но в этот момент казалось, что кабина схлопнулась до размера спичечного коробка и что нет иного способа дышать, кроме как в унисон друг другу.

Хотелось отодвинуться. Хотелось оказаться ещё ближе. Хотелось миллиона других полярных вещей, словно мне снова было двадцать с небольшим лет и я — наивная студентка, а не мама двоих детей…

— Насть, — выдохнул он хрипло.

— А? — только и сумела сказать в ответ.

— Какую правду ты хочешь?

Я уже почти успела забыть о том, что спрашивала совсем недавно. Всё показалось вдруг неважным, кроме этого момента, где Рома был так близко, что ни о чем другом думать уже просто не выходило…

Я открыла было рот, чтобы что-то ответить, но в этот момент кабина наконец затормозила. Впрочем, я едва успела это понять, потому что губы Романа внезапно накрыли мои, словно этого жеста — чуть приоткрытого рта — ему хватило, чтобы наконец отбросить в сторону всю сдержанность и все приличные намерения.

Целуясь, мы вывалились из лифта на площадку. Я врезалась спиной в металлическую дверь, но едва ощутила боль. Зато Романа это, похоже, отрезвило…

— Открывай, — прохрипел коротко, отрываясь от меня и отходя на пару шагов в сторону, словно боялся снова оказаться рядом.

Я подрагивающими руками достала из сумки ключи, не сразу, но все же попала в замочную скважину…

Он последовал за мной в приглашающе приоткрытую дверь. Дом ещё спал: из гостиной доносилось негромкое похрапывание мамы, и больше не было никаких звуков — значит, дети все ещё находились в своих постелях в надёжных объятиях сна.

Мы молча прошли на кухню — единственное помещение, где можно было поговорить и при этом — никого не перебудить.

Рома осторожно, тихо прикрыл за собой дверь и пристально на меня взглянул.

— Спрашивай, что хотела знать.

Я прикусила губу, уже неуверенная в том, что действительно желаю слышать ответ.

— Саша правду сказал? — все же повторила свой вопрос, задирая голову так, чтобы смотреть Роману в лицо. — У тебя было много женщин?

— Мне тридцать пять лет, Настя. Какой ответ тебя больше устроит? Мало? Много? Десять? Сто?

Я вспыхнула и с досадой на саму себя отвернулась.

— Меня устроит честный ответ, — парировала сухо.

— Да, их было достаточно. Хотя, конечно, с новой женщиной каждую ночь Шурик мне чрезмерно польстил.