Те, кто старше нас

– Э! Было бы от души. Пусть хоть в чей рай попадет. Хоть в ваш, хоть в наш. Спасибо тебе.

* * *

– Вот ты – русский.

– Да.

– А я – татарин.

– Ну?

– Наши предки сколько друг друга тузили?

– Лет пятьсот. Или даже семьсот, точно не помню. А что?

– Да вот мы с тобой теперь рыбу ловим. И – ничего. Можно ведь?

– Можно.

– Ну и слава богу.

– Слава аллаху, – рассмеялся Андрей.

– Чего хохочете? – недовольно сказал председатель. – Думаете, все хорошо? Шиш! Скоро осенний бал. Вот там и посмотрим дружбу народов.

Рустам озаботился.

– Слушай, Андрей. Пусть твои на осенний бал не ходят.

– Чего так?

– Охломоны приедут. Из Малого Имыша. С нашими драться будут. Студентам лучше не высовываться.

Андрей вспомнил тутошние балы. Со стрельбой, выдиранием штакетин, пинанием лежачих и немыслимым матом.

– Спасибо, послежу.

– Вот-вот, – сказал председатель. – Васька, стаканы-то прихватил?

– Обижаете, Михал Захарыч.

– Тогда приступай.

Васька точными движениями разлил водку. Председатель поднял граненый, до краев полный, родной, советский.

– Значит так. За родину. Родину продавать нельзя.

Все закивали:

– Да, да. Это уж никак.

– Распослецкое дело, – отдельно вставил парторг.

Андрей с легкой паникой наблюдал, как они пьют. Словно водичку, мелкими глотками. Морщились, правда. Председатель крякнул, занюхал горбушкой, кивнул Андрею.

– Ты чего, Василич? В колхозе вроде не впервой.

– Да все не привыкну.

– Залпом пробуй, легче пойдет. Только выдыхай не до, так дураки одни пьют. Выдыхай после. Иначе горло зашкребет.

* * *

Андрей вылохнул, как советовали, но все равно горло зашкребло, он раскашлялся. Больше половины осталось в стакане.

Ему дали огурец и луковицу. На выбор. По спине похлопали.

– Давай, давай. А то вона куда лезть придется. Задубеешь.

Андрей глянул на угрюмую серую реку, на ледяные закраины у берегов, и послушно проглотил остаток водки. Из глаз выступили слезы.

– Во, – сказал парторг. – Теперь будешь здоров, доктор.

– Если жив останусь, – просипел Андрей.

– А куда ты денешься из Советского Союза, – усмехнулся парторг.

«Только на небеса», – хотел ответить Андрей, но удержался. Так же, как и все, он ни словом не поминал о смерти Хадичи Вакеевой. И это, по-видимому, оценили.

Председатель сказал:

– Свой парень! Ну что? Давайте начинать рыбалку. А то получается, что водку пить приехали.

– Ну да, – усмехнулся Васька. – А для чего же?

* * *

С бреднем ходили парами, посменно. Сначала председатель с Васькой, потом Рустам с Андреем. Парторга оставили на берегу по причине ревматизма. Он готовил еду да следил за костром.

Навряд ли в воде была хотя бы пара градусов выше нуля. Ноги в первый раз просто обожгло. В-ва! Зато во второй он их уже не чувствовал.

Пневмония была обеспечена. Быть может, и гангрена. Андрей посмотрел на Рустама и с надеждой подумал, что вот, инженер ведь не первый раз ловит по осени, а никакой пневмонии не боится. Может, пронесет? Да и водки много выпито.

– Чего смотришь? – крикнул Рустам. – У меня таких плавок, как у тебя, нет. Жена одни семейные покупает.

– Дурень! Ничто так не украшает мужика, как семейные трусы.

– Это почему?

– Туда много помещается.

Рустам захохотал, поскользнулся и упал.

– Эй! – крикнул с берега председатель. – Бредень держите! Всю рыбу упустите, жеребцы.

– Пусть вылезают, – сказал парторг. – Замерзнут.

– Пять ведер уже есть?

– Даже с лишком.

Андрей с Рустамом вытащили бредень на песок и принялись трясти его над ведром. Но куда надо вываливалась только тина. Рыба билась, извивалась, совершала огромные скачки.

– Жить хочет. А мы – есть, – философски заметил Васька. – Закон природы. Василич, ты ее за голову не хватай! Щука, чай, не карась. А щука, она такая штука…

– Ай!

– Ну вот, говорили же… трах-тибидох.

– Зверюга!

– Еще бы! Речной волк. Засовывай палец в водку.

Выпили еще раз.

Посидели у костра, поговорили. Небо вызвездило на славу. Оттуда, сверху, бесшумно скатывались метеоры.

– Вот есть там кто-нибудь или нет? – спросил партийный человек.

Пять мужчин подняли головы и долго разглядывали звезды. Председатель с хрустом откусил огурец.

– Должны быть, – сказал он. – А как же? И жить, наверное, получше нашего умеют. Тьфу ты, огурец горький попался.

– Странно, – сказал Рустам. – Неужели кто-нибудь сидит, на нас смотрит?

– Смотрит, смотрит, не сомневайся.

– Сомневаюсь, – не согласился парторг. – Чего ж не объявляются?

– Может, и объявляются.

– Лично я ни разу не видел.

– А ты возьми да сходи на стрельбище. Сегодня ночь подходящая. Да и вообще… сентябрь.

Парторг сплюнул.

– Мало ли что с пьяных глаз покажется.

– О чем это вы? – спросил Андрей.

– Есть тут одна легенда местная, – сказал парторг. – Будто старик появляется.

– Какой старик?

– Призрачный. В одних трусах, или как там называется. Вроде этого, индийского революционера, как его… босиком ходил. Убили которого. Имя такое нерусское.

– Махатма Ганди?

– Во-во. Махатама. Только все, кто этого Махатаму видел, были… э… не совсем трезвы.

– А, вот оно что.

– Не веришь? – спросил Рустам.

– Почему бы и нет? – рассудительно сказал Андрей. – Вон, по Европе призрак ведь бродил. А в Сибири места куда больше.