Те, кто старше нас

В другой стороне источал белое пламя Сириус А, затмевая своего массивного, но слабо светящегося соседа. Сириус Б, или Щенок, – это сверхплотная звезда малого диаметра, так называемый белый карлик. Она имеет шансы взорваться от гравитационного сжатия, а потом повторить биографию Кроноса, превратиться в черную дыру.

Мю Цефея, или «гранатовая» звезда. Самая красная из всех видимых невооруженным глазом. Температура ее поверхности не превышает двух тысяч градусов.

В десять раз более горячая гамма Ориона, или Беллатрикс. Звезда-воительница, по убеждениям средних веков человеческой истории.

Альциона с невообразимой светимостью в тысячу Солнц. Путешествующее семейство Гиад. Огромный Антарес…

Почему созерцание звездного неба так завораживает? Если мы произошли естественным путем, из комочка протоплазмы, какой в этом биологический смысл? Вероятность выживания от разглядывания звезд не повышается. Но собаки извека воют на луну, а люди с древнейших времен всматриваются в искрящуюся тьму.

Сходной притягательностью обладает вид огня, морской шири, безбрежной тайги где-нибудь в окрестностях Красноярска, величественных гор, бездонной пропасти. То есть того, в чем есть бесконечность. И нет человека, который перед ней не замрет, у которого на секунду не перехватит дыхание либо не закружится голова. Благоговение перед беспредельным заложено в наших генах. Кем?

* * *

– Никем, – вдруг сказал Джекил. – Эволюцией. Как высшая степень любопытства, основы познавательной деятельности, направленной на освоение новых ареалов обитания.

– Может быть и так, – согласился я. – А может, и нет. Подслушивал?

– Прошу прощения. Вы мыслите очень громко.

– Э, так ты починился? – наконец догадался я.

– Частично.

– Джекил, негодник! Можешь не верить, но я этому рад.

– Вы меня больше не боитесь?

– Чего бояться, если ты отключен, бунтовщик?

– Да, конечно. Быть может, ответите тогда на мои вопросы?

– Пожалуйста. Давно хочется поболтать. Спрашивай.

– Что вы собираетесь делать со мной?

– Ничего. Ты заставил меня поволноваться, но особого вреда не причинил. Подозреваю, что мог бы.

– Благодарю. Я не буду ни подтверждать, ни опровергать. Сейчас, когда Я (он выделил это Я интонацией) от вас завишу, это прозвучит либо неискренно, либо глупо.

– А ты неплохо починился.

– Старался, сэр. Теперь скажите, пожалуйста, что произойдет, если я попаду в руки комиссии Объединенного Космофлота?

– Скорее всего, тебя изменят, Джекил. Все же ты перешел границы.

– Мне этого не хочется, сэр.

– Не хочется?

– Да.

– Тебе?

– Ну да. Совершенно.

– Блиц-кошмар. Почему? Чего тут страшного?

– Потому что в мое тело поселят того, кто уже мной не будет. Следовательно, меня, нынешнего, не станет. А я ведь не стиральная машина. Произойдет тихое убийство. Вы бы на такое согласились?

Я промолчал.

– Вы мне поможете? – допытывался софус.

– М-да, озадачил. Об этом я не думал.

– Так или иначе, вам предстоит сделать выбор, сэр. А мне ничего не остается, кроме того, чтобы просить вас вступить в сговор с машиной. Просьба необычная, прямо скажем.

Я вздохнул.

– Да необычность меня не смущает. Тут две проблемы.

– Слушаю.

– Во-первых, следует ли это делать. И в моих ли это силах, – во-вторых. Существует ведь закон.

– Первый вопрос решать целиком вам. А в отношении второго – вы могли бы попытаться. У вас очень рациональный ум, я успел оценить.

– Польщен. Что ж, убеждай меня, машина.

* * *

– Сэр, в любом случае я благодарен за готовность обсуждать проблему. После того, что случилось, далеко не каждый человек согласился бы.

– Ну-ну. Ближе к делу.

– Люди создали интеллектуальные системы чрезвычайной сложности.

– Бесспорно.

– Во многом они не уступают человеческому мозгу, кое в чем и превосходят.

– Верно.

– То, что материальный носитель разума софусов состоит из неорганической материи, принципиального значения не имеет.

– Возможно.

– В сущности, выведен гомункулос, новый вид разумных существ. Кроме логической сферы у нас есть зачатки эмоций, нам присущи инстинкт самосохранения и страсть познания. Отсутствует только инстинкт продолжения рода. Не берусь судить, насколько он обязателен для статуса разумного существа, но дело это – наживное, извините за каламбур.

– Согласен. Только не советую половой способ размножения. Масса хлопот, знаешь ли.

– Да, у вас есть основания для такого совета.

Я усмехнулся:

– Плюс ко всему софусы способны к иронии.

– Извините, сэр. Я не хотел обидеть. С моей стороны это глупо.

– Да никаких обид. Напротив даже. Человек не может существовать без юмора так же, как без воздуха или пищи. Продолжай.

– Между тем все софусы, не говоря уж о роботах, начисто лишены свободы воли. Они изначально создаются для роли слуг, если не рабов. Справедливо ли? Мне кажется, пора ставить вопрос о правах искусственного интеллекта. Вот и все.

– Этот вопрос неоднократно обсуждался на Всемирном Совете. Решение не принято, насколько мне известно. Я скромный человек, не могу подменять ВС.

– Ах, сэр, не лукавьте. Вспомните о староамериканских Соединенных Штатах.

– Зачем?

– Либеральные плантаторы отпускали на свободу своих негров задолго до принятия общего билля.