Те, кто старше нас

Теоретически в таком супе реакция аннигиляции встречных ионов с антипротонами наших запасов должна дать ощутимую тягу на гораздо меньшей скорости. Единственное условие состояло в том, что курс звездолета должен пролегать в плоскости планетной орбиты. То есть первоначально не будет направлен в сторону Солнца. Следовательно, потом предстоял поворот, и от этого терялось некоторое время. Зато более ранний переход на мощное аннигиляционное топливо означал значительный выигрыш в том же времени.

Разумеется, месяц-другой в нашем положении принципиальной роли не играл, но… хотелось морского ветра. Еще хотелось побыстрее передать Мод в нужные руки.

– И что ты собираешься делать с Мод? – вдруг спросил Круклис.

Он допил чай и закурил длинную сигару. Видимо, награждал себя за долгое воздержание у Кроноса.

– Как – что? Лечить, – рассеянно отозвался я.

Круклис закрыл глаза и процитировал:

– Боль в голове и тьму в глазах,
Жар в теле, ломоту в костях,
Все куштха исцелит.
Всесильный, мудрый дар богов…

– Откуда это? – все так же рассеянно поинтересовался я.

– Не помнишь?

– Что-то древнее.

– Весьма. Чай понравился? Он из Индии.

– Да, спасибо.

– А от чего ты собрался лечить Мод?

– Не знаю.

– Может быть, лечить и не надо?

Тут он меня озадачил.

– То есть?

– Я говорю не про ее нынешнее состояние, конечно, – поспешил разъяснить Круклис.

– А про что?

– Была ведь причина, которая привела ее к нынешнему состоянию.

Я почувствовал глухую тревогу. Тронул он все-таки больную тему. Я надеялся, что этого не произойдет.

– Вот ты о чем… Да, Мод хотела отправиться за тобой.

– А ты ей не позволил.

– Hominis est errare, знаешь ли.

– Верно, человеку свойственно ошибаться. Только кто ошибся? Ты, я или Мод?

– Утверждать не берусь.

– Предоставишь все специалистам?

– Нет. Предоставлю все ей самой. Пусть решает. Но сначала она должна получить такую возможность. Будучи в здравом рассудке.

– Справедливо, – согласился Круклис. – Если считать, что тогда, на Горавитоне, Мод была не в здравом рассудке.

– А в чем, собственно, дело? – напрягаясь, спросил я.

Круклис поднял обе бледно-розовые ладони вверх, словно демонстрируя, что безоружен. Так я ему и поверил…

– Да нет никакого дела. Извини. Хотел знать твои планы.

– Вот, – сказал я. – Теперь знаешь. А твои планы узнать можно?

Круклис усмехнулся.

– Это становится любимой темой. Эх ты, гоминида…

В чем-то я остался подростком. Терпеть не могу высокомерной снисходительности. Считал и считаю, что боги тоже должны быть интеллигентными. Хорошие манеры никому не вредили. Ни на том, ни на этом свете.

– Тому есть причины, герр фон Циммерман. Я не хочу да и не смогу заставить тебя что-то сделать, но вот думать буду то, что захочу.

– Что ж, позиция достойная. Но с моей стороны попросту нечестно рассказывать тебе все.

– Секреты?

– Вынужденные. Серж, дорогой, да живи ты без всего этого! Живи, пока можно, пока не надоело. Много мудрости – много печали, знаешь ли. Давно сказано.

– Давно. Но не слишком ли ты меня оберегаешь?

– Не слишком. То, что я знаю, тебя иссушит. Преждевременно. И не надо видеть во мне троянского коня. Те, кто старше нас, в такой кавалерии просто не нуждаются. При их возможностях коварство не имеет смысла, настолько их возможности велики.

– В самом деле?

– А подумай сам. От Кроноса они меня спасли так же легко, как мы спасаем мотылька от пламени свечи. Вспомни наши инсайты. Это ведь кое-что значит, не так ли?

Я был вынужден кивнуть.

– Да и тебе есть за что сказать спасибо тем, кто старше нас. Пусть ты еще и не вполне понимаешь, за что, но ведь чувствуешь, не так ли?

– Есть такое.

Мне показалось, что говорил он искренно. Проверить я не мог, оставалось поверить. В то, что не везу лошадь.

* * *

Фотонный двигатель начал «забирать» тягу на скорости пятьдесят семь с половиной километров в секунду. Правда, сначала довольно слабо. Но час за часом ионизирующие лучи находили все новую пишу. В прожорливую воронку двигательной системы попадало все больше материи. Встречные частицы аннигилировали с антипротонами. За кормовыми отражателями разгоралось зарево, ускорение росло.

К моменту выхода из серного облака корабль пролетал уже больше трехсот километров в секунду – вполне достаточно, чтобы устойчиво набирать ход и в разреженной межзвездной среде, стартовые расчеты были верными.

После новой серии вычислений я провел коррекцию траектории. «Туарег» покинул орбиту Феликситура, мы легли, наконец, на генеральный курс, сэкономив время с энергией, и… больше делать было нечего.