Те, кто старше нас

– Ресурсы Феликситура очень ограничены. В океанах серы нет сильных окислителей, без которых не создашь энергетической базы для промышленности. Представь предков человека без огня.

– Но ведь в серном океане возможны электрические явления.

– А что толку? Если нельзя выплавлять металлы, генератор не построишь. Боюсь, что этому причудливому миру, – Круклис кивнул на экраны, – уготован застой, эволюционный тупик. И уж, во всяком случае, появления техногенной цивилизации на Феликситуре ждать не стоит.

– Какая жестокая судьба, – сказал я. – Хорошо, что ухомахи о ней не догадываются.

– У Вселенной много жестоких правд. Жизнь возникает чрезвычайно редко – это правда. Не всякая жизнь расцветает разумом – тоже правда. Но что самое страшное, не всякий развившийся разум хочет жить дальше.

– Это твои предположения, или ты уже знаешь наверняка?

– Знаю.

– Ужасно, – сказал я, глядя на Феликситур. – Неужели они никогда не увидят звезд?

– А вот в этом случае все зависит от людей.

– От нас?

– Да. Неужели ты думаешь, что ухомахов теперь оставят в покое?

– О, вот это навряд ли. Не слишком скоро, но обязательно сюда прибудет огромная экспедиция, с тылами и обозами. Выловят нескольких представителей, расшифруют язык… У них есть язык?

– Нечто вроде.

– А, ну тогда их будут пытаться обучать.

– Вот видишь. Все не так уж сумрачно. Для ухомахов.

– А почему этим не занялись те, кто старше нас?

– Им неинтересно. Мелкая задача. Старшими для ухомахов будут земляне. Тоже тест, между прочим.

– Тест на то, годимся ли мы в няньки?

– Да.

– Скорость девять с половиной километров в секунду, высота – пятьдесят четыре, – предупредил софус.

– Вот что, дружище, – сказал я. – За десять секунд до того, как мы ударимся, молча бери управление на себя. Буде ж такого не случится, а я умею рассчитывать глиссанду, тоже помалкивай. Хорошо?

– Дай ты человеку порезвиться, – поддержал Круклис.

– Понял, – сказал Джекил. – Молчу. Резвитесь, создатели.

Впереди забрезжила серная заря. На всякий случай я выбросил по сторонам штанги с объективами. Так, чтобы массозаборник не заслонял ближний вид по курсу.

– Зажмурьтесь, – предупредил Джекил.

Но я не успел. Краешек Виктима вынырнул слишком быстро. Проморгавшись, я с удивлением заметил, что глаза Круклиса широко раскрыты в сторону пылающих носовых экранов.

– Что, и зайчиков нету?

– Нету, – спокойно ответил бывший человек.

Вместо зрачков в его глазах оставались едва заметные точки.

– Неплохо, – сказал я.

– Чего ж плохого, – согласился он.

– Не боишься?

Круклис удивился.

– Мне бояться? Чего?

– Тебя ведь будут обследовать. Во время карантина, когда прилетим.

– Будут, – улыбнулся Круклис. – Но ничего особого не найдут. Вот, смотри.

Он помахал рукой. Она уже была не белой, а только бледной.

– Впечатляет, – сказал я.

– Тебя еще что-то гложет?

– Гложет. Ничего не замышляешь против человечества?

Круклис опять улыбнулся.

– Серж, я ведь поумнел, а не поглупел. К тому же с детства люблю человечество.

– Обнадеживает. Все же хочу получить прямой ответ. Я давно тебя знаю, скрытного.

Парамон посерьезнел.

– Да, Серж. Очень давно. И больше, чем ты помнишь.

Он напрягся, подобрался, на миг скрылся в невесть откуда взявшемся туманце, потом вновь проявился, как на старинной фотобумаге. И я увидел на его лысине капли воды, радужно сияющие в свете Виктима. Или Солнца? Поди разбери…

На щеках Круклиса показалась густая борода. Черная, с проседью. А его голые ноги массировали две раболепно согбенные девушки. Да, глупо смотреть на восходящую звезду без светофильтров, подумал я. И спрятался в эту мысль, как в раковину. Но Круклис быстро достал меня оттуда.

– И сейчас еще не пришло твое время, Серж. Хотя близится, признаю. Совсем уж близко, знакомец ты мой старый…

Мне показалось, что о своем запаздывающем времени я слышу не впервые. Даже скучно стало.

– И как все это понимать прикажешь?

– Пока никак. Запоминай. Еще при этой жизни тебе придется складывать общую картину.

– Общую картину чего?

– Общую картину себя, – загадочно сказал Круклис.

Я понял, что большего от него не добьюсь.

* * *

Мы быстро сближались с Феликситуром. Виктим всходил над горизонтом все выше. Под нами одна за другой озарялись горные вершины. «Туарег» миновал терминатор над самой поверхностью планеты.

Я не ошибся. Промчавшись между двумя вулканами, звездолет вышел именно в тот район, куда я и хотел его привести. Конечно, любоваться чем-то там, внизу, при скорости девять километров в секунду невозможно, но замедленный просмотр видеозаписи позволил это сделать.

Оксанкин кратер заметно изменился, – оплыл, подрос, разбросал в стороны новые потоки. Кирпичного цвета лава практически заполнила ближайшую долину, утопив остатки нашего парома. Над застывшей поверхностью торчали одни антенны.

– Вот это да! Могли и поджариться, – сказал я.

– Запросто, – признал Круклис.

– Прав был интриган ассирийский?

Круклис нехотя развел руки.

– И нас бы не стали спасать? – спросил я.

– Кто?

– Старшие, старшие.