Те, кто внизу. Донья Барбара. Сеньор Президент

— Видите ли, доктор, — продолжал Пахароте, почесывая голову. — Пеон, он, конечно, пеон, и его дело подчиняться, когда хозяин приказывает; только не обессудьте, если я напомню вам, что льянеро — пеон только на работе. А в таком деле, как это, нет ни хозяина, ни пеона. Есть один человек — вы, и другой такой же человек, и этот другой хочет доказать первому, что готов отдать за него жизнь, почему он и не позвал помощников, отправляясь сюда. Этот другой — я, и я отсюда не двинусь.

Тронутый таким неуклюжим проявлением преданности, Сантос Лусардо подумал, что неверно считать силу и оружие единственным законом льяносов, и согласился с Пахароте, молча пожав ему руку.

— И поверьте опыту, доктор, — сказал Пахароте. — Во-первых, льянеро может пойти один в условленное место, если его пригласили не одного. Но если его предупреждают, чтобы он пришел один, — он не пойдет. Во-вторых: не ждать удара, а нападать самому. Я уже осмотрел весь лес, пока здесь никого нет, хотя, думаю, долго скучать не придется. Они должны показаться вон оттуда. Мы встанем за солончаковыми глыбами, дадим им приблизиться, и тогда наше дело — валить и холостить. Помните, кто ударил первым — ударил дважды.

Они укрылись в указанном Пахароте месте и долго наблюдали за лесной прогалиной, ожидая появления неизвестных из Эль Миедо и молча слушая заунывный вой обезьян, стаями тянувшихся на ночевку. Уже совсем стемнело, и над саванной всплыл месяц, когда на прогалине возник силуэт Колдуна на лошади.

— Он действительно один, а нас двое, — пробормотал Лусардо, морщась от досады.

— Помните, что я только что сказал вам, доктор, — проговорил Пахароте, чтобы успокоить Лусардо. — Не ждать нападения! Этот человек едет один, если только его помощники не спрятались где-нибудь неподалеку, но это — Колдун, а его никогда не посылают для разговоров. И если он один, тем хуже: на темные дела он никогда не берет провожатых. Подождем, пусть он спокойно выедет на чистое место, тогда и мы двинемся навстречу. Эх, дали бы вы мне одному потолковать с ним. Этого оборотня я бы мигом угомонил, хоть у него и громкая слава. Не с такими справлялся.

— Нет, — возразил Лусардо. — Этот человек едет ко мне и должен встретить одного меня. Оставайся здесь.

И он быстро выехал из кустарника.

Колдун уверенно и не спеша продвигался вперед, сдерживая коня, и вдруг остановился. Лусардо последовал его примеру, и несколько мгновений они стояли так, на расстоянии, присматриваясь друг к другу. Наконец Сантос, видя, что противник словно окаменел, нетерпеливо пришпорил коня и устремился к Колдуну.

Он уже находился совсем рядом с ним, когда тот сказал:

— Выходит, меня послали затем, чтобы вы с вашими людьми прикончили меня, как собаку? Если так, начинайте!

Сантос сообразил, что Пахароте, несмотря на приказ остаться в укрытии, следовал за ним, и он уже поворачивал голову, чтобы приказать ему убираться, как вдруг заметил блеснувший револьвер, который Колдун вынимал из-под брошенной через седло накидки.

Молниеносным движением он выхватил свой. Выстрелы раздались одновременно, и Мелькиадес сполз на шею лошади, которая, обезумев от страха, одним рывком сбросила его, уже бездыханного, на землю, лицом в траву.

Словно удар мачете в затылок, Сантоса Лусардо ошеломила мысль: он убил человека!

Пахароте подъехал вплотную и, поглядев с минуту на распростертое тело, пробормотал:

— Так, доктор. Теперь что с ним делать?

Эти слова очень долго не доходили до сознания Сантоса Лусардо, и Пахароте сам ответил на свой вопрос:

— Положим его на спину лошади, и как подъедем к постройкам Эль Миедо, я отпущу повод, пугну ее в ту сторону и крикну: «Принимайте, что вам прислали из Глухой Балки!»

Внезапно Сантос Лусардо словно очнулся и, спешившись, сказал:

— Веди сюда лошадь этого бандита. Я сам отвезу его той, что послала его против меня.

Пахароте пристально посмотрел на хозяина. Голос Сантоса Лусардо стал неузнаваемым. Мрачным, жестоким сделалось его лицо.

— Исполняй приказанье. Веди сюда коня.

Пахароте повиновался, но, когда Лусардо наклонился, чтобы поднять труп с земли, остановил его:

— Нет, доктор, это не ваше дело. Везите его донье Барбаре, если хотите преподнести ей такой подарок. Но пачкать руки об этого мертвеца — обязанность Пахароте. Держите лошадь, пока я положу его на седло.

Когда Пахароте, пользуясь тем, что хорошо знал местность, и давая понять, что надеется ехать вместе с Лусардо, поспешил предложить: «Здесь стадо протоптало дорогу прямо в Эль Миедо. Поехали?» — Сантос согласился, но, как только показался дом доньи Барбары, сказал пеону:

— Жди меня здесь.