Театр французского классицизма

Вот что история подсказала дону Гильену де Кастро,[20] который еще до меня переложил знаменитое это событие для театра. Те, кто разумеет испанский язык, заметят два обстоятельства: первое — Химена не в силах не признать и не любить великие достоинства Родриго (estaba prendada de sus partes), хотя он и был убийцей ее отца. Она сама отправляется к королю с предложением благородного выбора: либо пусть дает его в мужья, либо пусть накажет, согласно законам. Второе — брак всем пришелся по душе (a todos estaba a cuento). Две хроники о Сиде добавляют, что бракосочетание совершил архиепископ Севильи в присутствии короля и всего двора. Но я ограничился текстом историка, ибо обе хроники припахивают романом, и достоверность их ничуть не больше достоверности тех стихотворных хроник, которые были сложены у нас вокруг Карла Великого и Роланда.[21] Того, что я извлек из рассказа Марианы, с лихвой хватает для характеристики Химены и ее замужества во времена, в кои она жила в таком блеске, что короли Арагона и Наварры посчитали за честь жениться на ее дочерях. Кое-кто в наше время не пожелал оценить ее столь высоко; умалчивая о том, что говорилось о Химене театральной, сошлюсь на французского сочинителя истории Испании.[22] В своей книге он не удержался от того, чтобы не отметить, будто она чересчур легко и быстро утешилась после смерти отца, и пожелал приписать легкомыслию то, что современники и свидетели приписывали душевному величию и редкому мужеству. Два испанских романса, которые я приведу в этом предуведомлении, говорят еще больше в ее пользу. Эти маленькие поэмки являются как бы оригинальными «вырезками» из старинных преданий. Я счел бы себя неблагодарным к памяти героини, если б, познакомив с ней французов и с ее помощью снискав некоторую известность, не попытался бы защитить ее от позорящих нападок, которые обрушились на нее потому только, что она прошла через мои руки. Итак, я привожу вам эти сочинения, оправдывающие ее репутацию, каковою она пользовалась у современников, и при этом отнюдь не преследую цели оправдать тот французский язык, коим я заставил ее говорить. За меня это сделало время. Переводы пиесы, сделанные на языки тех народов, которые интересуются сегодня театром, то есть на итальянский, фламандский и английский, — пожалуй, самая красноречивая защита против любой произносимой сегодня хулы. Прибавлю к этому всего какую-нибудь дюжину испанских стихотворных строк, созданных словно нарочно для того, чтобы защитить Химену. Они взяты из того самого автора, моего предшественника дона Гильена де Кастро, который в другой комедии, названной им «Engañarse engañando», вкладывает в уста принцессе Беарнской такие слова:

A mirar
Bien el mondo que el tener
Apetitos que vencer,
Y ocasiones que dexar.
Examinan el valor
En la muger, yo dixera
Lo que siento, porque fuera
Luzimiento de mi honor.
Pero malicias fundadas
En honras mal entendidas
De tentaciones vencidas
Llamen culpas declaradas:
Y assi, la que el dessear
Con el resistir apunta,
Vence dos vezes, si junta
Con el resistir el callar.[23]

He так ли поступает Химена в присутствии короля и инфанты в моей пиесе? Я говорю: «в присутствии короля и инфанты» — ибо, оставаясь одна, или с наперсницей, или с возлюбленным, она ведет себя иначе. Ее повадки, «неравно одинаковые» — пользуясь словами нашего Аристотеля, — меняющиеся в зависимости от места, времени, собеседников и обстоятельств, сохраняют в то же время общий свой принцип.