Театр мыльных пузырей

– У меня есть старшая сестра, которую я оставил в Лоуренсе. И я не знаю, жива ли она. Мой отец умер, когда ей было девятнадцать, а мне пятнадцать. Мать уехала сразу после моего рождения. Говорила, что, пока я не появился на свет, она была счастлива, медитируя где-то в горах, так что я даже не знаю её имени. Сестра научила меня всему – драться, играть в покер, красть вещи и говорить правду в лицо.

– Что с ней случилось?

– Её изнасиловал какой-то ублюдок в подворотне, и она немного… ушла в себя, – Макс тяжело выдохнул и сжал кулаки. – Её закрыли в психушке. Каждый раз, когда я приходил, она кричала. Просто кричала.

Барлоу нахмурилась. Она и подумать не могла, что у нагловатого парня может быть такая грустная история.

– Ты поэтому тогда так отреагировал в клубе? Когда к девушке приставали. Поэтому полез в драку?

– Это всё алкоголь, – отмахнулся Макс.

– Нет, это всё ассоциации и страх.

Сейчас, сидя здесь, в машине, и удерживая педаль газа, она вспоминала первую встречу с ним и Кейном, тогда, в тёмном переулке. Драка, неожиданно принятое решение, которое кардинально изменило всю её жизнь, лёгкие усмешки и перепалки ребят, которые из-за незнакомой девчонки запороли всё дело.

Тогда они оба казались совершенно другими людьми, и всё же Руби не могла отделаться от мысли, что внутри они похожи как две капли воды.

Та беседа в «Джава Брейк», горячий шоколад, предложение уехать из Лоуренса с такой же кучкой «потеряшек», как она сама, и утвердительный ответ. Парень, который постоянно откидывал волосы с лица и курил, глядя в пустоту, после оказавшийся противоположностью всем ожиданиям.

Руби вспомнила фотоаппарат, оставшийся в фургоне, хранивший на карте памяти десятки потрясающих снимков улыбающихся ребят – с самого начала. Что будут чувствовать Говарды, обнаружив его у себя, осторожно листая кадры и прокручивая в голове тёплые воспоминания, несущие в себе столько тоски? А они ведь скоро останутся совсем одни…

Девушка уставилась на серую полоску ровной дороги.

«Мне так жаль, что тебя сейчас нет рядом…» – подумала она, взглянув на небо и обращаясь к другу со светлыми волосами и пронзительным взглядом тёмно-зелёных глаз.

– Может, мы были бы абсолютно другими, родись мы в параллельной вселенной. Ты бы прожила до старости в уютном домике, у меня была бы дружная семья, и сам я стал бы отличным человеком, работягой, честным, не азартным, без вредных привычек и дурных мыслей…

– К чему сейчас думать об этом? – перебила Макса Руби, чувствуя, как сжимается сердце.

– Потому что только перед концом понимаешь, что переиграть уже ничего нельзя. Не вернуться обратно, не начать сначала. Именно в финале приходит осознание, в голове словно тучи расходятся…

– Я думала, что у меня так много времени, – прошептала девушка, плавно поворачивая руль в нужном направлении. – Казалось, что несколько месяцев – огромный срок, но они пролетели, подобно урагану, в моих вечных попытках докопаться до смысла, загнать себя в угол. У меня было так мало времени, и я тратила его на глупое самоистязание и скорбь, поражавшую каждую клеточку похлеще всякого Рака.

– Знаешь, что меня радует? – внезапно засмеялся Макс.

– Что?

– Когда Аннетт ушла, я боялся, что действительно побегу за ней и буду молить о прощении. Сейчас я безумно счастлив, что даже если и захочу, то уже никуда не смогу побежать.

Руби усмехнулась. На какое-то время воцарилась тишина.

– Барлоу? – окликнул парень.

– Да? – спросила девушка, не поворачивая головы.

– Скажи, что любишь меня.

– Что?

– Скажи так, будто это правда.

Руби помедлила, а после перевела взгляд серо-голубых глаз на юношу.

– Я люблю тебя, Макс Иден.

Пляж Кармел-бич принял их, когда солнце начало уже клониться к горизонту. Светлый, почти белый песок отливал в лучах лёгким золотом, высокие волны прибоя приносили с собой пену, моментально впитывающуюся в песок. Над океаном пролетали чайки, где-то вдалеке молодая пара кидала летающую тарелку большому ротвейлеру, который возвращался с ней в зубах, радостно виляя хвостом.

Макс и Руби, поддерживая друг друга, направились к воде и удобно устроились на мягком песке, вытянув ноги, разглядывая искрящуюся воду и неровный след солнца на её поверхности, постоянно колеблющийся. Алые цвета заката, насыщающие небо у самого горизонта, постепенно переходили в более тёмные оттенки и пестрели над головами глубокой синевой с проблесками фиолетовых сполохов.

– Сказочное место, – прошептал Иден, снимая куртку и откидываясь на спину. Почти вся грудь парня была залита кровью, алой, совсем такой же, как заходящее солнце. – Им бы точно понравилось.

– Говарды ещё будут стоять на этом берегу, я уверена. Они придут сюда попрощаться, – промолвила Руби, чувствуя слабость во всём теле и внезапно навалившуюся усталость. Глаза постепенно слипались, сознание желало отключиться, навсегда забрав свою хозяйку.

– Здесь так спокойно, – улыбнулся парень.

– Макс, – прошептала девушка, – мы добрались. Мы сделали это. Мы сделали это ради всех, кто должен был сейчас сидеть здесь, рядом с нами.

– Мы сделали это, Барлоу.