Театр начинается с выстрела

— Что? — раненой медведицей взревела я и затараторила, потому что теперь моей главной задачей было не дать ему и слова вставить: — Как домашненького поесть, так я! Как перепихнуться на халяву, так я! Как носки твои вонючие и трусы обосранные стирать, так я! Как срач в твоей квартире разгребать, так я! А теперь ты меня в упор не видишь? Я ради тебя, кобеля плешивого, мужа бросила, а теперь ты меня знать не хочешь? Ты мне что говорил? Что любишь только меня, а Ермакова тебе исключительно для дела нужна, чтобы через ее постель в Госдуму пролезть! Женой ее везде называл! Не помогло! — язвительно произнесла я. — Накрылось твое депутатство медным тазом! А ты опять к ней бегал! И опять мне лапшу на уши вешал, что это тебе для политической карьеры надо! Только, видать, раскусила она тебя, если на всю страну заявила, что замуж не собирается! На хрен тебя послала, по-русски говоря! А ты опять к ней и опять с цветами! И что тебе теперь от нее надо? Она тебе щи варить не будет! И клизмы ставить тоже! От запоров своих сдохнешь!

— Уйди, бешеная! Я тебя не знаю! — дурным голосом завопил Тихонов.

— Ничего-о-о! Сейчас узнаешь, что я бываю не только ласковая! — пригрозила я.

Выхватив у него букет, я начала охаживать цветами его по физиономии, и все это под аккомпанемент оскорблений и угроз, сыпавшихся на него от поклонников Ермаковой, которые и до этого молчаливостью не отличались, высказывая в его адрес все, что о нем думали. Заметим, исключительно нелестное. А Тихонов только закрывался руками и орал:

— Да заберите ее от меня!

Стоявший рядом с ним мордоворот попытался схватить меня за руку.

— Не лезь — зашибу! — рявкнула я, а поскольку он не послушался, пнула его ногой.

Кроссовки, конечно, не берцы, но если знать, куда бить!.. А я-то знала! В общем, от якобы случайного удара мордоворот, матюкнувшись, из схватки выбыл. Как я и ожидала, из машины выскочил и побежал к нам его коллега. Этот решил не размениваться на мелочи и сразу замахнулся на меня. Вырубить его мне было как нечего делать, но не может же простая баба приемы рукопашного боя демонстрировать, поэтому я, чтобы не заморачиваться, брызнула ему в лицо жгучим перцем. Мужик взвыл и присоединился к коллеге. Поняв, что остался без защиты, Тихонов рванул от меня с хорошей крейсерской скоростью, а я бежала сзади, проклинала его и ругала на чем свет стоит. Когда мы удалились на приличное расстояние, я швырнула ему вслед прутья, в которые превратился букет, и остановилась. Теперь мне предстояло незаметно вернуться обратно. Я сняла приметный парик и очки и сунула их в карман ветровки, а ее саму, сняв, сложила и повесила на руку. А брюки? Да кто на них смотрит? Перейдя на другую сторону улицы, я неспешной походкой пошла в обратном направлении до следующего перехода. Когда я уже подходила к центральному входу, мне опять позвонили из машины охраны, и я услышала восхищенный мужской голос:

— Это было зрелищно!

— Учитесь, пока я живая, — буркнула я в ответ.

Ковалева уже ждала меня у открытой двери и, судя по влажным волосам и плечам ее платья, она выходила, чтобы посмотреть, как я расправилась с Тихоновым.

— Александра Федоровна! — укоризненно воскликнула я. — А если простудитесь?

— А! — отмахнулась она. — Ноги попарю, чаю с малиной напьюсь, и ничего мне не будет! — и с сожалением произнесла: — Жаль, что ты Анечке не родня. Есть в тебе что-то такое! Творческое! — а потом, когда мы шли к гримерке, хитро блестя глазами, сообщила: — А журналюги-то все-все-все снимали! Как ты думаешь, на каком канале это показывать будут?

— По-моему, вы уже всего насмотрелись! — хмыкнула я. — Дай бог, чтобы без последствий обошлось!

В гримерке нас ждала уже готовая на выход Ермакова, которая, увидев, как и я, влажные волосы Ковалевой, только руками всплеснула:

— Сашенька! Почему ты такая неосторожная! Уж если так интересно было, так смотрела бы, как и я, из окна, что на улице происходило.

— Брось, Анечка! Все будет нормально! — поморщилась та.

— Знаете, Женя, а ведь я была права, в вас пропадает хорошая актриса, — без шуток сказала Анна.

— Вот и я ей гово… А… А… Апчхи! — оглушительно чихнула Ковалева.

— Я так и знала! — трагически воскликнула Анна и обратилась ко мне: — Женя, вы не будете против, если мы сначала эту хулиганку домой отвезем, а потом уже ко мне поедем? А то я боюсь, что в метро на сквозняке она себе еще добавит, а ведь ей потом еще и пешком идти.

— Анна, вы что-то путаете! Это я на вас работаю, а не вы на меня, — рассмеялась я. — Конечно, отвезем.