Театр отчаяния. Отчаянный театр

От бара люди просто обалдели. Многим не с чем его было сравнить, но они были в восторге. А те немногие гости, что побывали за границей, хотели показать свою осведомлённость, своё знание, как и что называется в баре и как что надо пить. Пришедшие облепили барную стойку. Ребята не справлялись со шквалом заказов, всё делали слишком тщательно, старательно и напряжённо, но делали как надо. Очень быстро закончился лёд, моментально были израсходованы лимоны, посуды не хватало, у туалета выстроилась непроходящая очередь… Но было так здорово, что выпили и весь джин, когда ничего не осталось, даже тоника.

Часам к трём ночи, когда все гости ушли, мы подсчитали деньги и оторопели. Такой финансовой отдачи мы не могли ожидать. Я был горд и страшно доволен собой. Мне удалось придумать способ удержать актёров в театре и дать им возможность зарабатывать достойные деньги. Театр при этом получал независимые денежные средства на спектакли, заработанные самими же актёрами. Финансовая основа жизни театра «Ложа» была найдена и открыта.

Первые два месяца мы настраивали функционирование бара по ходу дела. Работали следующим образом: в пятницу открывались за час до спектакля, в шесть вечера, и предлагали пришедшим только кофе, чай и то, что без алкоголя, потом играли спектакль, а сразу после спектакля начинали продавать всё подряд. Музыка в баре играла нетанцевальная. Люди засиживались далеко за полночь, а потом уходили кто домой, кто искать танцев и других развлечений, коих в Кемерово было немного. Вечером в субботу мы открывались позднее и без спектакля работали до утра. Танцев поначалу я не позволял. Это было принципиально. Мы сделали бар, а не дискотеку.

Находить и покупать алкоголь было не менее трудно, чем посуду. Оптовых баз и оптовых рынков, на которых можно было покупать виски и другие дорогие напитки, тогда в Кемерово ещё не появилось. Нам приходилось ездить по городу и скупать то, что можно было найти. Где-то брали коробку рома, где-то несколько бутылок джина, где-то бутылку виски. Только водка находилась уже в широкой доступности. Кто и в каких условиях делал ту водку, мы старались не думать. Каждую неделю появлялась водка с новым неповторимым названием, а какая-то исчезала навсегда. Пиво покупали в бутылках и банках. Иностранного разливного ещё не появилось даже в ресторанах. Газированные напитки и соки возили на тележке или иногда договаривались о помощи с приятелями, у которых имелись машины.

Постоянных точек покупки тогда отыскать не представлялось возможности. Каждый день какие-то магазинчики и павильоны открывались, а какие-то закрывались. Большую партию напитков мы купить не могли. Виски, коньяк, ром, джин стоили дорого. У нас не было оборотных средств, чтобы купить всего сразу и много.

Мы ходили на закупки всегда по двое. С большими сумками. У нас в связи с этим выработалась любимая шутка. Когда мы покупали, например, при наличии машины, штук двести банок пива и десять бутылок крепкого алкоголя, то говорили при продавцах между собой:

– Так, – говорил я, – взяли двести банок пива, шесть виски, четыре джина… По идее на пятницу, субботу должно хватить.

– А сколько нас будет? – спрашивал мой соратник и коллега.

– Да вот ты и я… А кто ещё? – спрашивал я.

– Ты забыл, – возмущался он, – ещё Виталик будет. Нас будет трое…

– Трое?! – удивлялся я. – Тогда мало взяли. Надо ещё сто пива…

Какими взглядами нас провожали продавцы! Сколько в них было неподдельного восхищения и почтительной зависти!

Незадолго до того, как мы сделали свой бар, в Кемерово открылся первый ночной клуб с казино. Он заработал в здании Областной филармонии, в фойе. Клуб этот сразу стал супермодным, туда ходили все быстро разбогатевшие и бандиты, те, что были посмышлёнее и у которых из одежды нашлось что-то кроме спортивных костюмов.

К нам же в бар пошли студенты старших курсов, начавшие зарабатывать какие-то деньги. Это были первые из первых людей, которые получали деньги за то, что работали на компьютерах. К нам ещё пришли местные журналисты, молодые медики, юристы, начинающие чиновники… Пришли барышни, которые хотели, а некоторые и могли произвести впечатление умных и не желающих постоянно танцевать. К нам, и только к нам, потянулись редкие иностранцы, приехавшие работать по каким-то международным программам. Публика сразу сложилась чудесная. Наш бар стал оазисом.

– Как будто мы не в Кемерово, – чаще чем через одного говорили наши гости.

У нас собирались люди, которые хотели хорошей атмосферы. В дорогом филармоническом клубе регулярно случались драки. Здоровенные охранники часто кого-то били до полусмерти. Почти каждую неделю там происходили массовые пьяные дискуссии на тему, у кого больше прав на ту или иную барышню и вообще. У нас ничего подобного не случалось. У нас не было охраны. Я один был тем, кто-либо радушно принимал людей, либо вежливо, но настойчиво просил уйти. Почему-то это срабатывало.