Театр Роберта Стуруа

Не обошлись авторы откликов без утверждения о принадлежности спектакля к театру Брехта. Н. Казьмина в своей рецензии называет режиссера стойким брехтианцем[221]. Е. Горфункель, относя Стуруа к «брехтовским детям» и утверждая, что во всех спектаклях по Шекспиру режиссера вел Брехт, называет его «Макбета» постбрехтовским спектаклем. Однако критик считает, что в этой постановке режиссер, стремясь к трансформации своего театра, «ищет выходы». В качестве такого выхода рецензент называет создание актерами объемных характеров. При этом в качестве примеров указывается Макдуф, который определяется в статье как «двуличный карьерист», но такая характеристика уже сама по себе говорит о том, что герой создан в виде маски. А также – Малькольм, который «душевно чист и не кровожаден, у него есть совесть, моральные ориентиры, он может поднять меч и может упасть в обморок от ужаса»[222]. Иными словами, Малькольм также сыгран в виде маски, что, кстати, соответствует персонажам шекспировских пьес. Масками являются и остальные герои спектакля, только такой тип сценического персонажа и вписывается в его строение, которое, как показывает приведенный ниже анализ, представляет собой многоэпизодную композицию, скрепленную ассоциативными связями.

Некоторые рецензенты обратили внимание на то, что чета Макбет в спектакле объединена не только стремлением взойти наверх, но и любовью. «Любовь вмешивается в дела честолюбия, хочет стать наравне с этой страстью», – пишет, например, Горфункель, отмечая, что сначала души героев слиты, как и тела, но совершаемые ими убийства приводят к тому, что радость исчезает, их «объятия превращаются в насилие» и между героями возникает неприязнь[223].

Н. Казьмина описывает Макбета как необузданного и в любовных ласках, и в утолении своего тщеславия, а леди «не фурия и не ведьма, и не женщина-вамп (…). Она – влюбленная девчонка»[224].

По словам О. Скорочкиной, в представленной на сцене жизни, полной предательств и убийств, «находится место романтическим краскам, теплу, юмору»[225]. Она подчеркивает, что Макбет и леди Макбет – не кровавый узурпатор и сатанинская женщина, а «молодые, великолепные чувственные» люди, которые, словно дети, играют в увлекательную игру и готовы подарить друг другу не то что королевство – весь мир и сами не замечают, как гибнут в этих играх.

Многие рецензенты не посчитали нужным упомянуть об этой стороне спектакля. Между тем подобная сценическая трактовка главных героев и их взаимоотношений является далеко не распространенной. Из вошедших в историю в связи с этим обычно называют две постановки. Одна из них – с М. Н. Ермоловой и А. И. Южиным (Малый театр, 1896) в главных ролях. Леди Макбет Ермоловой – волевая женщина, но не исчадие ада. Смысл своей любви она видит в возвышении мужа и во имя любви готова на любое преступление. Актриса показывала безграничное раскаяние леди Макбет, когда та осознает, что преступление не дало счастья любимому человеку. И потому в сценах после убийства короля она становится все более нежной к мужу. Шок от бесконечной череды преступлений привел ее к состоянию, граничащему с безумием[226].

Подобная концепция образа леди Макбет была представлена в спектакле с участием Лоуренса Оливье и Вивьен Ли (Шекспировский Мемориальный театр, 1955). Шекспировед Ю. Ф. Шведов[227], описывая игру актеров, останавливается на отдельных жестах героев, которые обнаруживают суть их отношений. Вивьен Ли делает лейтмотивом своей роли не жестокую волю, подавляющую Макбета, а беззаветную любовь к мужу – страстную, чувственную. Ее героиня готова на все ради его счастья. Почувствовав его неуверенность и неготовность действовать ради получения короны, она медленно приближается к мужу, в исступлении говоря о жестокостях, на которые готова ради него. Тот резко поворачивается к ней и, стоя спиной к залу, берет ее за локоть. В этом жесте чувствуется возмущение ее словами, но оно незаметно переходит в скупую, горячую ласку сильного мужчины. Макбет снова отходит от жены, и опять в словах и выражении лица обнаруживается его неуверенность. Тогда леди, двумя-тремя быстрыми, пружинистыми, почти кошачьими шагами приблизившись и со страстной нежностью прильнув к мужу, нашептывает ему на ухо о том, как просто сегодня осуществить заветную мечту.