Театр тающих теней. Словами гения

Для страховки подождал еще какое-то время, принюхиваясь к тонкому аромату цветов, которых в его пору на заднем дворе еще не разводили.

Уронил таз, в котором в хозяйственной части двора промывали разделанные части туш. Следом швырнул в железный короб еще пару камней. Грохот сработал — в спальне зажегся свет, открылось окно. Почмак в полосатой пижаме выглянул — что случилось? Но на заднем дворе света никогда не было и теперь нет, ничего не увидишь.

Прижался к стене, неслышными шагами вернулся через приоткрытую заднюю дверь в дом. Уронил тумбу для инструментов. Зашел за лестницу, по которой уже спускался его рыжий сменщик и… приказал сердцу не биться. Он это умел. Сердце, громыхнув в груди в полной тишине, сделало еще пару ударов все тише и тише и замерло.

Почмак только поставил ногу на нижнюю ступеньку и потянулся рукой к выключателю, как накинутая сзади веревка уже затянулась на его шее. Даже не успел закричать, только сдавленный хрип повис в воздухе и звук падающих вешалок и тумбы. Сердцу можно разрешать биться вновь.

— Что там?!

Сбегающая по лестнице бывшая жена в темноте еще не успела понять, что того, на кого она его променяла, больше нет. Но уже чувствовала, что-то не так. И, не включив свет, стала склоняться над телом, когда он сзади быстро накинул на шею веревку, затянул ее и стал душить, не давая схватить себя руками и не ослабляя хватку, пока тело не обмякло.

Удивительно легко. Со вчерашним заданием пришлось куда дольше возиться. Объект никак не хотел умирать. Даже щеку успел ему расцарапать. А здесь все так тихо и быстро.

Бросил веревку. Осторожно перенес через труп жены одну ногу, развернулся, чтобы перенести другую и уйти, и…

…во вспыхнувшем свете выглянувшей из-за туч луны в окошке увидел, что переступил через Лору, которая успела вернуться, пока он был в подвале.

Женщина, которая сломала мне жизнь

Сценаристка

Португалия. Алгарве

— Ну, мать, ты даешь! Из каталажки в Португалии мы тебя еще не вызволяли, — усмехается дочь. — Куда ехать-то?

Ее можно понять, в кои веки приехала провести время с матерью, а ту забрали в полицию.

— Руа Вашку да Гама. Но здесь навигаторы заводят не туда, я днем уже накручивала круги, пока консьержке не позвонила. Лучше показывать буду. Сейчас налево.

Это я должна была встретить дочку в аэропорту, но полицейские не отставали, пришлось ехать с ними в участок. Мануэла впустила доехавшую на такси дочку и ключи от арендованной машины ей отдала. В итоге не я встретила ее в аэропорту, а дочка приехала меня из полицейского участка забрать.

— Все в сценарий пойдет?

Дочка посмеивается над моей привычкой все жизненные передряги переваривать в сценарии и романы.

— В сценарий не пойдет. Нашему зрителю португальские трупы неинтересны. А в роман, может быть… Тем более… — замолкаю, не зная, как все объяснить.

— Что «тем более»? — переспрашивает дочка. — И за что они тебя в полицию забрали?! Ты же только прилетела, никого убить еще не успела. Надеюсь.

— Это и есть «тем более». На светофоре прямо. Мертвую женщину из бассейна я в юности знала.

— Жесть! — Новое любимое словечко у поколения детей. — Только ты так можешь! Прилететь на другой конец света и найти труп подруги юности!

— Она мне не подруга! Попыталась объяснить полицейскому комиссару, что видела утопшую всего пару раз в жизни, еще в начале восьмидесятых, и все! Но все равно прицепились.

— Зачем ты вообще полиции сказала, что ее знала. На следующем светофоре тоже прямо?

— Прямо. Не я сказала. Мануэла проговорилась, консьержка. Я при ней охнула, что эту мертвую знаю. Непроизвольно, сдержаться не могла. Налево. Она и выпалила полицейским.

— Н-да. Патологическая честность у европейцев в диагнозе? — то ли спрашивает, то ли выносит вердикт дочка. — Опять налево? Ты только прилетела! У тебя билет с точным временем прилета, на пограничном контроле штамп со временем прохода, аренда машины — все подтверждает, что, когда она утонула или что там с ней случилось, тебя в «Барракуде» еще не было. Она сама утонула или помогли?

— Скорее, помогли. Бассейн не лучшее место, чтобы топиться.

— Странно подозревать тебя. Тихо прокрасться, убить, а потом исчезнуть и торжественно въехать — встречайте меня! Где логика?

— Логики нет. Все это я объясняла. Но Мануэла говорит, что полицейские здесь хорошо умеют только штрафы собирать, так что лучше не гони. А в остальном они просто тормоз.

— Вечно у тебя как в плохом кино! И что теперь?

— Круговое движение, второй съезд. А меня отпустили под расписку.

— Домашний арест?

— Не то чтобы арест, но «Барракуду» до особого разрешения приказано не покидать. Иначе грозили аннулированием пятилетнего шенгена с занесением в черные списки.

— Поездили мы с тобой по Португалии! — недовольно хмыкает дочка. — Поузады. Коимбра с университетской библиотекой. Саброза…

— Ты сама поездить можешь…

— Что я одна в Саброзе делать буду?! Там же твой Магеллан родился…

— Такой же мой, как и всех.

— Ты же про него писала. Тебе и на Сагреш было нужно, где его Навигацкая школа. Потом в Лиссабон. Когда тебя отпустят? На светофоре куда?