Театр военных действий (СИ)

========== Часть 1 ==========

— Папа! — выдохнул Изуна. — Это же Сенджу! Я его видел! — и подобрался, готовясь броситься вперед.

— Стоять! — Таджима ухватил сына за ворот. Картину у реки он уже успел оценить, и сейчас пристально всматривался в густые заросли на другом берегу — там мелькало что-то белое. Шаринган приблизил и добавил картинке резкости, в переносице заломило — и Учиха во всех подробностях разглядел таящегося в кустах мальчишку, а также выражение его лица. — Ага… шпионим, значит…

Белобрысый пацан в кустах — наверняка родственник того, с которым возится сын, мало его пороли… прячется — значит, первый может о нем не знать. Шаринган не обманешь, мальчишки не играют в дружбу.

Наверняка — донесет, а может и специально послан родителем — хотел же он сперва послать Изуну следить за братом… и что было бы тогда? Изуна привел бы его, мелкий шпион с того берега привел бы своего папашу… и с вероятностью восемь из десяти — они бы взаимно ухлопали друг друга.

К его руке кончиками пальцев прикасался младший сын. Текли мгновения, превращенные в часы вращением шарингана.

Он мог сейчас убить обоих Сенджу, или проследить за Мадарой, а в следующий раз — прийти сюда в сопровождении десятка лучших воинов клана, глядишь — поймает рыбку покрупнее двух сопляков. Врагов надо убивать, а не обниматься с ними, поступать так — все равно, что плюнуть на могилы… сын обозлится, может, начнет его ненавидеть — зато будет жив. А со временем поймет…

Таджима колебался, впервые в жизни не уверенный, как поступать.

Изуна замер, затаив дыхание — почувствовав огромное напряжение, охватившее отца.

Дети смеялись, валяясь по песку в шутливой схватке.

Белобрысый шпион отступил дальше в лес, но не ушел, затаился за деревом. О чем думал этот ребенок, на лице которого переплелись обида, возмущение и гнев? Может быть — вспоминал мертвых?

— За мной, — шепнул Учиха, и двинулся вдоль берега, намереваясь сделать крюк.

Прикрытые гендзюцу, они перебрались на другой берег за поворотом реки. Таджима напряженно прислушивался к чакре: он не хотел упустить мальчишку, а тот умело скрывался для своего возраста. Изуна следовал за ним в десяти шагах, и Учиха одобрительно ухмыльнулся — сын был почти незаметен, а «почти» для него означало «полностью» для остальных.

А вот и их цель. Стоит у дерева, сжав кулаки.

Таджима шагнул на поляну — беззвучно, неосознанно коснувшись рукояти меча. Шаг, еще шаг, почти вплотную, на расстояние протянутой руки… устремив взгляд на тонкую шею, представил, как сжимает ее пальцами…

Сенджу замер, почувствовав опасность, медленно повернулся и отшатнулся назад. Зрачки его расширились, рука дернулась к кунаю…

Но что может ребенок против взрослого?

Учиха шагнул вперед, вывернул мальчишке руки и пережал пару точек на шее, не давая завопить на весь лес. Аккуратно уложил носом в землю, уселся сверху — добыча продолжала брыкаться — и принялся связывать, превращая юного шпиона в подобие кулька.

Младший сын присел рядом, с любопытством рассматривая пленника. Странный… он не видел раньше никого с такими белыми волосами и алыми глазами, похожими на шаринган. Даже руку протянул — потрогать. Тот отдернул голову, оскалился, отплевываясь от попавшей в рот травы.

Таджима впихнул кляп и подхватил Сенджу под мышку.

— А теперь посмотрим, с кем общается мой малоумный сын…

Когда Мадара замер, широко распахнув и без того большие глаза и приоткрыв рот — Хаширама не подумал, что друг его разыгрывает. Он умел отличать искренние чувства, и сейчас Мадара был искренне напуган. Поэтому Сенджу мигом развернулся, готовясь отражать атаку… и почувствовал, как сердце проваливается куда-то вниз.

Учиха. Настоящий Учиха шел к ним текучей походкой, похожий на сгусток мрака в черной одежде — лишь белым пятном выделялся треугольник острого лица. И… белая макушка из-под рукава…

— Ну, здравствуй, сынок, — шелковым голосом сказал Учиха.

— Мпфы! — невнятно сказал Тобирама, но выражение его лица не оставляло сомнений — он был невысокого мнения о своем брате и о ситуации, в которой они оказались.

========== Часть 2 ==========

Таджима смотрел на телодвижения детей, и предчувствовал начало долгой и мучительной головной боли. Оба, как по команде, качнулись назад — испуг и неожиданность, и оба тут же шагнули вперед — желая прикрыть другого.

Он никогда в жизни не ругался вслух, и втайне гордился способностью доносить свои мысли до буйных родичей без многоэтажных конструкций. Но сейчас Учихе как никогда хотелось перейти на язык адептов бога крови и порока Дзясина.

В глазах его сына горел шаринган и решимость применить против отца все свои невеликие умения.

Мальчишка в руке дернулся, и Таджима слегка встряхнул его, перехватив поудобнее. Сенджу, стоящий рядом с Мадарой, был белым, как мука, и смотрел остановившимися глазами. А чакра сына скручивалась чудовищным напряжением, легко и стремительно, послушная, как не у всякого взрослого, превращаясь в острие, направленное точно в его переносицу.