Театральная повесть Моя голубка

– Ну, надо же, как интересно? – увлёкся Ситник. – И как же там сейчас? Каков у них теперь репертуар? Кто худруком? Кто из актёров в трупе?

– Не знаю.

– Так и давай же сходим, Маша, поглядим.

– Ну, поглядим, – покладисто ответила жена. – Конечно, поглядим.

Мария подала на стол душистый чай и выпечку.

– Ура! – воскликнул Ситник и ухватил румяный штрудель с апельсиновым вареньем. – Мы с Машенькой идём в театр!

Ситник весь расцвёл, игриво глянул на Марию:

– Ах, ты моя голубка!

Роман Иванович невысоко, как ловко смог подпрыгнул и, подхватив жену за талию, пустился пританцовывать и что-то напевать из «Труффальдино из Бергамо». Местами сжёвывал слова, местами вовсе перепутал, к тому же несколько фальшивил ноты. Но всё кружил, кружил по комнате. И увлекал жену в нехитрые движенья. И как ему казалось он вальсировал. И даже пробовал пуститься в краковяк, не вышло. Уронил торшер, зашиб об стул колено. Но эйфория, предвкушенье праздника и ожиданье чуда всё не отпускали. Припомнились сюжеты пьесы. Находчивый, паяц, проныра, балагур. Служанка Смеральдина и синьор Распони. Прекрасная, комфортная Венеция. Каналы и мосты, гондолы, гондольеры, роскошные наряды, карнавальные костюмы, красочные маски…

– Венеция?! Ох, да! Венеция!..

А ведь погожим летом Петербург такой же, а порой и лучше. Ах, этот несравненный мастер бытовых комедий Карло Гольдони! Сработал на века. Для всех. Ну что за прелесть его пьесы?!

Глава 2

На следующий день Роман Иванович усердно обзвонил театры города. Вернее, театральные билетные агентства, кассы. И выяснил, что нынче с билетами в театр образовалась немалая проблема. Что не спектакль, то аншлаг. Билетов просто нет. А если есть свободные места, то будь любезен лезть на верхний ярус к студентам в чёртову галёрку и получить безномерные кресла, а может быть и хуже – приставные стулья.

«И что за праздник мять бока в галёрках и напрягать глаза, абы чего увидеть там – внизу на сцене? – прикинул Ситник. – Вот это да! А говорят искусство лицедейства обветшало, зачахло, отмирает, ныне не в чести. Брехня. Видать народец наш насыщен, расправил плечи, жаждет зрелищ. И не каких-нибудь нелепых, пошлых, глупых, а предположим, телевизионных. А настоящего, живого и сценического действия. А за живое надобно платить. И платят, коль заняться больше нечем, как только шляться по театрам ища от скуки развлечений?»