Театральные комедии. Том 1

Капитан подходит к «роботу», осматривает его, поднимает забрало на голове «робота», открывает заднюю дверцу.

КАПИТАН. Да-а-а! Хорошая электроника вместе с гидравликой.

ВЕРОНИКА. Не важно. Главное, что он в нем ходил.

КАПИТАН. Прямо удивительно…

ВЕРОНИКА. Еще и как ходил!..

КАПИТАН. Чудеса да и только. Как в нем ходить, если тут просторно, как в сарае? В него и вдвоем забраться можно.

АННА. Никодим, не вздумай. Придумал… вдвоем. Это Андрей может вдвоем с кем-нибудь – он мелкий. А ты и один не поместишься.

КАПИТАН. Как это не помещусь? Нам бронежилеты выдали, размером для куклы Барби, и ничего – все помещаемся. Я попробую.

АЛЬБИНА. Никодим Иванович, не надо трогать вещи Андрея.

АННА. Мама, я тебе не вещь! Кому хочу, тому и принадлежу! Сначала на себя посмотри.

КАПИТАН. Девушки! Прекратить споры! Это приказ.

АЛЬБИНА. В участке у себя будешь приказывать! Раскомандовался! (Уходит.)

АННА. Мама, что ты себе позволяешь?! (Убегает следом за Альбиной.)

ВЕРОНИКА. Анна, Альбина Егоровна, нам не такие стрессы нужны! (Убегает следом за Анной.)

КАПИТАН. Хорошенький довесок в придачу к Анне достанется. Надо срочно ее мамашу замуж выдавать – иначе покоя не будет.

Капитан с интересом ходит вокруг «робота», затем забирается в него, закрывает за собой заднюю дверцу, опускает забрало.

КАПИТАН. Вот бы в участке в таком виде появиться!

Входит НАУМ – глава социальной службы района.

НАУМ. Эй! Есть тут кто живой?! Хотя бы наполовину… до пояса.

На кресле-каталке въезжает АНДРЕЙ.

АНДРЕЙ. Кто здесь? А-а-а, это вы, Наум Пантелеевич. Проходите. Здравствуйте.

НАУМ. И вам того же. Как здоровьечко?

АНДРЕЙ. Не очень.

НАУМ. Понимаю. Совесть замучила.

АНДРЕЙ. Вы о чем?

НАУМ (ехидно). А то не знаете?

АНДРЕЙ. Наум Пантелеевич, оставьте свои ребусы. Как только получу заключение ВТЭК – сразу у вас зарегистрируюсь.

НАУМ. Это, дорогой мой, если я еще позволю. А если захочу, я вас быстро из кандидатов в депутаты вычеркну… вместе со всей вашей партией!

АНДРЕЙ. Это почему вы так захотите?

НАУМ. Не почему, а по закону! Пока у нас на учете не стоишь – значит, не инвалид.

АНДРЕЙ. Но у меня ноги не работают. Их без ущерба можно убрать.

НАУМ. Да убирайте хоть голову! В наших списках не значишься – значит здоров.

АНДРЕЙ. Что вы хотите?

НАУМ. Так бы и давно. Думаешь, я не знаю, что ты моих работников с оплатой кинул?

АНДРЕЙ. Я заплачУ.

НАУМ. Обойдутся. Я сам заплачу – оформлю, как сверхурочные. Им все равно где получать. Мне деньги отдашь. И поставь меня вторым номером в список от твоей калечной партии.

АНДРЕЙ. Но вы не инвалид?! У вас – и руки и ноги.

НАУМ. У меня справка – сам себе выписал. (Протягивает Андрею бумагу.) Там написано, что я за себя не отвечаю. Не получу проходного места в списках, мигом твою фанерную организацию ликвидирую! (Доверительно.) Андрюша, ты еще не знаешь, как тебе со мной повезло! Мы вдвоем такие дела проворачивать будем, таких роботов понастроим, что у банкиров от зависти волосы на лысинах поднимутся! Разве это экзоскелет?! (Указывает на «робота».) Кустарщина! Мы добьемся государственного финансирования… построим завод! Фанеры у нас, слава богу, не меньше, чем газа и нефти!

АНДРЕЙ. Хлопотно все это, Наум Пантелеевич.

НАУМ. Это тебе калечному хлопотно – нет административной хватки. А я введу в политсовет пару шустрых ребят, запрягу их как следует… А мы только на митингах выступать будем. У тебя есть кто-нибудь на примете?

Входит ИНКАССАТОР.

АНДРЕЙ. Найдется. Вот один из них. (Кивает в сторону вошедшего.)

ИНКАССАТОР. Добрый день.

АНДРЕЙ. Добрый день, Эдик. (Кивает в сторону Наума.) Это Наум Пантелеевич – второе лицо в нашей партии.

Наум и Инкассатор пожимают друг другу руки.

ИНКАССАТОР. Очень приятно.

АНДРЕЙ (Науму). Я думаю, лучше его не найдете.

НАУМ. На роль секретаря исполкома?

АНДРЕЙ. На роль центрового в вашей упряжке. Посильнее меня будет.

НАУМ (оценивая Инкассатора). Неплохо, неплохо… еще молодой.

ИНКАССАТОР. Да на мне ездить и ездить… лишь бы приятным маршрутом.

НАУМ. По магистральной партийной линии. Лучше не придумаешь. Это не с инвалидами мучиться.

ИНКАССАТОР. А сами инвалиды не всегда мучаются – посмотрите на Андрея Петровича. Не жалуется.

НАУМ. Ему грех жаловаться – светлая голова.

АНДРЕЙ (кивая на Инкассатора). У него еще светлей. Не хуже моей будет.

НАУМ. Еще бы – молодой. Это мы по старинке пощипываем.

АНДРЕЙ. А он миллионы штампует!

ИНКАССАТОР. Какие миллионы?! Что ты несешь?!