Театральные комедии. Том 2

ДАНИИЛ (кричит). Алан!

АЛАН (выходит из спальни). Кто здесь? Как вы зашли? (Даниилу.) Я же просил тебя пользоваться только входной дверью! И ты обещал!

ДАНИИЛ (указывая на Теодора). Но этот домовой утверждает, что знает о Канте. А еще клянется, что ты не настоящий, а двойник.

АЛАН. Да ладно тебе, не кричи.

ТЕОДОР (Даниилу). Ну, что я говорил!

АЛАН (берет Даниила за локоть, подмигивает). Слушай, дружище, мы все здесь люди свои. Вот я, например, двойник. Обыкновенный двойник. И что, спрашивается, в этом плохого?!

ДАНИИЛ. Ты?!

АЛАН. Я! А кто же еще! И не делай удивленное лицо, вроде не знаешь. И вот наш уважаемый управдом тоже узнал. Зачем же нам теперь притворяться? Не будем валять дурака. Так что, запомни – в этой квартире проживает двойник Алана Громобойникова! Здесь для всех, уясни себе четко, нет, и никогда не было никаких партийных лидеров! Тут тебе не ресторан, и не загородная дача!

ДАНИИЛ. У меня голова идет кругом… (вертит пальцем у виска).

АЛАН (одергивает его руку). Ничего с твой головой не сделается. Ты вон сколько лет сумасшедших исповедовал. Теперь хоть раз послушай умного человека. Запомни, ты не должен отрицать двойника, более того – обязан подтверждать этот неоспоримый и вынужденный факт.

ДАНИИЛ. Кое-что начинаю понимать…

АЛАН. Похвально. Для психотерапевта очень даже похвально. А вот этой дверью (указывает на шкаф) воспользовался напрасно.

ДАНИИЛ (Указывает в сторону Теодора.) Так он сказал, что знает.

АЛАН. Ничего не поделаешь! Теперь уже знает. Смирись с неизбежным и стремись к горнему и великому. На этом завершаем. Двойникам тоже полагается отдых. Ступайте, ступайте назад.

(ДАНИИЛ и ТЕОДОР через стену уходят во 2-ю комнату. Шкаф задвигается АЛАН уходит в спальню.)

2-Я КОМНАТА

ТЕОДОР (Даниилу). Ну что, убедились? Ай да лицемер! Ай да прохвост!

(Входит ЗИНОВИЙ)

ТЕОДОР. А вот еще один наш хороший знакомый. Но он, в отличие от Громобойникова, человек порядочный. Знакомьтесь, Зиновий Кант.

ДАНИИЛ. Кант?

ТЕОДОР. Внучатый племянник великого философа.

ДАНИИЛ. И он тоже знает?

ТЕОДОР. С такой фамилией, да не знать. Так что не станем ломать комедию. Отныне будем полностью откровенны, как на исповеди…

ЗИНОВИЙ. …у пастора или психотерапевта.

ДАНИИЛ. С последним я согласен, и весь – внимание. Слушаю вас.

ЗИНОВИЙ. Друзья мои, если быть полностью откровенным… Если уж совсем начистоту, то я, между нами… очень неравнодушен к супруге нашего партийного босса.

(ТЕОДОР и ДАНИИЛ вскрикивают одновременно.)

ТЕОДОР. Что?!

ДАНИИЛ. Что?!

ЗИНОВИЙ. Ничего не могу с собой поделать. Маленькая мужская слабость. Я с ней немного того… Правда, всего лишь один раз.

ТЕОДОР. Да как вы смеете!

ДАНИИЛ. Если уж откровенничать до конца, то и я… с нею… немного того… И тоже всего один раз.

(Теперь одновременно вскрикивают ЗИНОВИЙ и ТЕОДОР)

ЗИНОВИЙ. Что?!

ТЕОДОР. Что?!

ДАНИИЛ (оправдываясь). Так получилось. Я не хотел. Но буду неискренним, если скажу, что не понравилось.

ЗИНОВИЙ. И мне очень понравилось.

ТЕОДОР. Оставьте ваши гнусные подробности!

(Из спальни выходит МАРИНА.)

МАРИНА. Что здесь за крики?

ЗИНОВИЙ. (Марине). Они сомневаются в моих чувствах к тебе.

МАРИНА. И напрасно. (Подходит к Зиновию, обнимает его.) Я заверяю вас, товарищ Кант, как мужчина, способен оч-ч-чень на многое.

ТЕОДОР (Зиновию). И после этого ты утверждаешь, что питаешь возвышенные чувства к супруге Алана Громобойникова?!..

ДАНИИЛ (Зиновию). Я тоже удивлен вашей всеядностью.

ТЕОДОР (Даниилу). Да тебе ли, двоеженцу, удивляться. А вот я потрясен до глубины души.

ЗИНОВИЙ. Ну и тряситесь. А мы предпочитаем трястись в другом месте. Не правда ли, дорогая? (Уводит Марину в спальню.)

(Входит БЕРТА)

БЕРТА. Всем привет! Тебе, дорогой, особенно (Прильнув к Даниилу, целует его.)

ТЕОДОР (Даниилу). Теперь я вижу, что вы не соврали.

БЕРТА. Он никогда не врет. Умница. (Открывает дверь спальни, направляясь туда, но сразу же закрывает ее.)

БЕРТА. Мама!.. Там… там…

ТЕОДОР. Как нам только что сообщили, у товарища Канта необыкновенные способности. Он утверждает, что и вы… неким образом…

ДАНИИЛ. Этого не может быть!

БЕРТА. Да ладно, дорогой! Мы-то с тобой знаем, что и со мной такое может случиться.

ДАНИИЛ. Я потрясен.

ТЕОДОР. А я просто уничтожен. Вы, можно сказать, разбили мое сердце. Я вас боготворил!

БЕРТА. Очень приятно слышать. Но сначала, дорогой управдом, вы бы научились писать нежные письма, как это делает он. (Указывает на Даниила.)