Театральные люди

— В разные моменты определяющими были красота, поэзия, философия. Ум, тонкость. А сейчас — нет. Ощущение крови. Живое — не живое. Все это не зря. Меня абсолютно не волнует, «как наше слово отзовется». Меня волную только я сам. И еще меня волнует мой сын. Как он на это посмотрит, и не только на то, что я делаю, но вообще на нашу жизнь. Как она его формирует. Я начал подпускать его к своим делам очень близко, когда он еще был маленьким. Помню, как Сокуров приехал ставить «Бориса Годунова» в Большом, и я попросил его разрешения хотя бы в какой-нибудь форме привлечь к работе Макса. Тогда сыну было одиннадцать лет. Мне было важно, чтобы он познакомился с человеком такого невероятного масштаба, как Сокуров. Театр не стал делом для Макса. Он выбрал другую профессию. Но театр научил его разбираться в людях. Помог понять, что такое масштаб личности. Что такое творческий человек, а что — коммерсант от искусства. Он умеет различать, что такое индустрия с техническим заданием, а где — творческий порыв. Макс — бизнесмен. И все эти моменты он включает в свою работу. И вот сейчас я понимаю, что мои усилия были не напрасны.

В моей жизни по-прежнему присутствует много людей. Кто-то появляется, кто-то исчезает, кого-то я сам забываю. Но я знаю свою особенность считывать человека и его судьбу. И я все время подсознательно думаю, как всех соединить, какой интересный может получиться микс. Редко ошибаюсь. Вот давай посмотрим только, кто мне сегодня за полдня позвонил (достает айфон и начинает нежно гладить по экрану одним пальцем). Вот моя фокус-группа. Могу перечислить: композитор Маноцков, режиссер Женя Марчелли, завпост ярославского театра, мой сын. Он звонил из Китая. Еще Вика Севрюкова, Нина Чусова, Алла Демидова, Митя Черняков, Аня Шалашова, Саша Балуев — друг жизни. Никто, как видишь, не потерян. Никто никуда не исчез. А если исчез, значит, так надо. На самом деле театр — это всегда пыльца на пальцах. В этой его мимолетности, быстротечности и есть главное очарование и смысл того, чем мы занимаемся. Часто слышу: «Ах, хорошо бы продлить!» А вот не надо ничего продлевать. Было — и прошло. И слава Богу! Ну что мы перед мирозданием? Проживем мы на сто лет больше или на сто лет меньше. Все канет и пройдет. Ну да, вот книга. Но и книги могут сгореть. А сколько прекрасных книг, которые никто не читает и даже не раскрывает. Стоят себе где-то, пылятся и желтеют. Репутации рушатся, имена забываются. Вот помнишь, в детстве моем и твоем бесконечно по телевизору показывали народную артистку СССР, старуху Малого театра Елену Николаевну Гоголеву. Она все время что-то говорила, звенела орденами. Но вот когда ты о ней последний раз вспоминал?

— Каждый раз, когда хожу на Ваганьковское кладбище к папе и бабушке, всегда прохожу мимо ее памятника на могиле. Она там молодая, шикарная, с мраморными плечами и локонами.

— Ну вот видишь, только на кладбище, когда мимо идешь в лейку воды налить. Но ведь не чаще же?

— Не чаще. Но, кроме Гоголевой, есть еще Элеонора Дузе, Айседора Дункан, Алиса Коонен, Мария Бабанова. Эти-то имена мы помним. Их легенды живы. Про них даже сериалы снимают.

— Перестань. Все придумано. Кстати, я ничего против не имею. Я-то как раз за легенду. Важно, чтобы ты или кто-то за тебя все талантливо сочинил. Ведь никто правды не хочет. Все хватаются за соломинку прекрасной лжи. А дальше радостно передают эту ложь из уст в уста, несут легенду в массы и так от нее сами торчат, что любо-дорого. Тут уже неважно, большой был артист или не большой. Важна магическая аура, его притягивающая сущность. Легенда!

Начинаем перебирать, кто в сотворении собственного мифа преуспел лучше всего. Вспоминаем и Макса Суханова, и Настю Вертинскую, и Игоря Миркурбанова. Сходимся оба, что равных нет Алле Сергеевне Демидовой. Поразительно, что она из того же круга светил, что Смоктуновский, Эфрос, Любимов, Высоцкий. Но при этом остается интересной и сегодня. Почему это происходит? У Паши тут своя теория, что это предначертано свыше и всегда на очень определенный срок.

— Ты знаешь, что Алла мне тут сказала?

— Что?

— «Я жила неправильно. Уходила всегда от скандалов». Только теперь она понимает, что жить надо по Дягилеву — между триумфом и скандалом. Ну я ее успокоил: «Не обольщайтесь, Алла Сергеевна, — сказал я ей. — Вы спровоцировали самый большой скандал в истории российского театра последних двух десятилетий и в нем участвуете на постоянной основе. Кто из Ростова призвал в Москву Кирилла Серебренникова? С кем он сделал свою первую работу на телевидении? С кем поставил свой замечательный спектакль „Ахматова. Поэма без героя“ в „Гоголь-центре?“» Алла ведь и свою первую «Золотую маску» за него получила.