Театральный писатель

Я предъявил удостоверение начальника экспедиции с печатью Мингео СССР. Он был слегка ошарашен, не ожидая от зековского собутыльника в легкомысленной одежде такой предъявы. Помешкавшись, он отвалил, предупредив о соблюдении порядка и пообещав держать нас под контролем.

Я выставил свою бутылку, а мужик встал, протянул жестяную ладонь и назвался Толей Рязановым. В молодости он учился в Нахимовском военно-морском училище по специальности, связанной с радиоделом. На последнем курсе по пьянке подрался и ткнул кого-то отверткой. Сел, там добавили, потом вышел ненадолго, женился и вернулся обратно. Общий срок 14 лет, большую часть которого провел за Полярным кругом.

В таких условиях, надо думать, характер вырабатывается кремниевый. У определенного склада людей. По сути, он не был преступником, так складывались обстоятельства. Он хотел нормально жить, но вокруг было много не справедливого. Домой, в родной Питер он должен был вернуться с каким-нибудь якорем, на ноги прежде стать. Но перспектив было мало.

Прощаясь, я сунул ему номер своего телефона. «Отгуляешь, позвонишь, может? Придумаем что-нибудь». Через неделю он позвонил, и я устроил его в самую северную партию электро-радиомехаником. Работал он хорошо, в коллективе его уважали и звали Анатолием Ивановичем. Каждое лето он зазывал меня в Питер, хотел познакомить с женой и сыном.

Другой герой истории Лукашевич. Этот тип патологически был преступником. Не знаю, сидел ли он, но нутро гнилое его выпирало при каждом удобном случае. Он приехал на Север из Алма-аты. Собственно, по направлению приехала его жена, начальник отдела кадров. Эта несчастная, истеричная женщина была полностью своим мужем подавлена. Он работал оператором котельной, к работягам относился с презрением и поначалу заставлял ее сблизиться с начальством, но как-то у них этого не получилось. Попить в приличной (на его взгляд) компании ему не удалось. Разумеется, виновата жена, за что очередной раз была наказана. Он был высок, жилист, силен, неприятное лицо с широким ртом и толстыми губами определили ему среди народа кличку «Хлебало». Был он также полон какими-то неясными и идиотскими амбициями.