Тебе меня не получить

Одинец же, весь вечер – и не без успеха – убеждавший всех, что, мол: «Ещё одна бутылочка и расходимся!» разошёлся-таки, то есть исчез, оставив компании батарею пустых бутылок.

А Оре было грустно и отчего-то тревожно, тело требовало немедленных действий, а в голове ровно, прибоем, шумело. Правда, наверняка не так громко и сильно, как рассчитывал лысый. В каменной вазе с целым кустом роз сейчас вина было не меньше, чем воды. Скорее всего, цветы к утру завянут, но если бы Роен пила всё, что ей совали, то давно бы на ногах не стояла. А у неё имелись другие планы. Точнее, не совсем планы, скорее, надежда. Вернее, предчувствие… ну, или что-то похожее.

Девушка встала, отошла к окну, придерживая рукой лёгкую штору. За стеклом не было видно ни зги, лишь чернота – всё-таки свечей в комнате горело не меньше, чем в храме. Странно, что они не потухли после фокусов Олдена.

Грая пришлось ждать долго. Ора следила за его отражением в стекле: экзорцист сидел, сильно наклонившись вперёд, опершись локтями о колени, сцепив пальцы в замок. Но всё-таки он встал, подошёл.

– Очарованная ночь, – романтично вздохнула Роен.

– Может, зачарованная?

Шестеро, он ещё к словам цепляется!

Ора развернулась, надавила ладонью на его затылок, заставляя нагнуться, запустила пальцы в волосы, сдёргивая ленточку с короткого хвоста.

Ну а большего от неё и не требовалось. Грай обнял именно так, как нужно, едва не до боли. И поцелуй был точно таким, как нужно, без нежностей, лишней заботливости и деликатности. А она вспыхнула, как мечталось – сразу и очень остро, не тая и обмирая, а отбирая то, чего мгновенно захотелось до натуральной жажды. Впрочем, он брал не меньше и с не меньшей жадностью. 

Нет, «поцелуй» – это не слишком подходящее слово. Только вот другого пока не придумали.

– Смотрю, я что-то пропустил, – протянул Лис, похлопывая перчатками по ладони.

– Видимо, – спокойно отозвался Грай, не спеша оборачиваться.

Экзорцист быстро отёр костяшкой пятнышко крови в уголке рта: то ли Ора ему губу прикусила, то ли просто поранился об клык.

– Видимо, подробностей не будет, – хмыкнул Лис.

– Он мне дорог как память о безвозвратно ушедшей молодости, – усмехнулся Грай.

– И? – уточнила Ора, трогая языком собственные заметно припухшие губы.

– По-моему, ты собираешься ему глотку порвать.

– Была такая мысль, – согласилась Роен.

– Эй, я вам не мешаю? – осведомился рыжий.

– Мешаешь, – ответили ему хором.

– Очень жаль, – посетовал Лис, плюхаясь в кресло, закидывая на колено ногу в сапоге, заляпанном грязью по самое голенища. – Ты был прав, командир. Раскер. Только не один, а двое. Посередь бела дня, на Черёмуховой улице, то есть в меньше, чем в пол-суе от королевского дворца и Храма Колеса. Разделали патруль, всех пятерых. Одному только морду порвали, второй вроде выкарабкается, ещё один ушёл в Закат в госпитале и двое на месте остались. Как-то так.

Лис подцепил пальцем за горлышко полупустую бутылку, рассмотрел её на свет, хлебнул.

– Обнаглели, твари, – процедил Грай. Ладонями, как гребнем, прочесал шевелюру, нагнулся, подбирая ленточку. – А что Владыка?

– Догадайся.

– Понятно. Ничего.

– Погодите, – подала голос Ора, поправляя почему-то сползшее едва не до пояса платье. – А с чего они обнаглели? И почему Владыка… ничего?

– Ну, наверное, потому, атьера, что этот домик, – Лис повёл бутылкой, будто предлагая полюбоваться спальней, – в данный момент охраняет четверо патрулей разом.

– Заткнись, – проворчал Грай.

– Это почему? – удивилась Роен. – Мне интересно.

– Могу продолжать? Продолжаю. Сменяются они трижды в сутки. И того считаем: пять умножаем на четыре, да ещё на три. Это не считая нас, лучшей, между прочим, команды в этом траханом городишке. С арифметикой у вас как, атьера? Или, думаете, тут улицы экзорцистами мостят?

– Хватит! – рявкнул капитан.

Рыжий пожал плечами, снова отхлёбывая из горлышка.

– Но теперь-то будет проще? Всё изменится.

– Это ещё почему? – покосился на неё Лис.

Ора ему ничего не ответила, потому как смотрела на Грая. Тот, стоит отдать ему должное, взгляда не отводил. Впрочем, и без лишних гримас было понятно: ничего не изменится. Экзорцист её отсюда не заберёт и даже рассматривать такой вариант бессмысленно. А уж спрашивать, почему совсем глупо. И унизительно.

– Я не могу быть тебе мужем, – негромко сказала Грай, зачем-то надавив на «я».

– Кто-то говорил про замужество? – уточнила Ора.

– Тем более. Я…

– Если ты сейчас начнёшь извиняться, получишь по морде, – предупредила Роен.

Экзорцист кивнул, словно соглашаясь. Мотнул головой, указывая рыжему на Барса, сам подхватил Олдена, тяжело взвалив на плечи храпящую тушу.

А только начавшиеся зарождаться мечты о независимости, какой-то там свободе и самостоятельном выборе мужчин упорхнули, даже крыльями напоследок не хлопнув.

Хотя на что она рассчитывала? Что Грай заявится к Владыке, мол: «Извините, я у вашего наследничка тут невесту увёл, вы уж не обижайтесь, так получилось»? А Благословенный эдак махнет пухлой ручкой: «Ничего, мы ему другую найдём»?