Тебе желаю счастья

Как мне продолжать жить, если с малышом что-то будет не так? Анжеле ведь нельзя нервничать и волноваться, а сегодняшний вечер спокойным не назовешь. И я сыграла в этом главную роль, пусть и не совсем такую, как она думает. Но в одном она права — я хотела. Хотела забрать у нее Стаса. Хотела сама его любить. Сама с ним быть. Эгоистично заграбастать себе и ни с кем никогда не делиться. Да если бы не малыш, я сочла бы за счастье даже быть оттасканной ею за волосы, потому что это означало бы, что несравненная любовь всей жизни Стаса видит во мне соперницу.

Мою дурную голову заселили даже такие абсурдные мысли, что к Анжеле у Калинина не любовь, а привычка, что Кукушкина, словно Снежная Королева, околдовала моего Кая, исказила восприятие мира осколками льда, плотно засевшими в его глазах. Мечтала, что как только Стас узнает меня, почувствует, соприкоснется кожей к коже, то пелена спадет с любимых глаз, а наш поцелуй и вовсе разрушит злые чары. И он влюбится в меня. По-настоящему. До потери пульса. До болезненной тяги ко мне на уровне подсознания. Не захочет отпускать от себя ни на шаг, отменит свадьбу, забудет Кукушкину…

Идиотка.

Глупая и наивная.

Лишь услышав гневные слова Анжелы, я вдруг осознала, как все обстоит на самом деле. Это с моих глаз упала розовая пелена. Я, действительно, всего лишь мимолетное предсвадебное увлечение, сродни стриптизерше на мальчишнике. Сейчас молодые помирятся и навсегда вычеркнут из памяти этот позорный эпизод в виде меня. И будут правы. Ведь между ними долгие годы любви и ребенок.

Видимо, быть чьим-то позором — это моя судьба.

Наверное, родители тоже были правы, когда не стали за мной возвращаться. Диме и Денису — почти девятнадцать, а это значит, что прошло чуть больше года, как Ирина и Сергей вновь стали родителями, а еще через год у них появился Даня. Наверняка, это было тем еще испытанием — воспитывать столько малышей одновременно. Совершенно естественно, что для меня места не нашлось.

Наверное, им было стыдно. Стыдно и страшно. Ведь они так и не смогли рассказать сыновьям обо мне, о своей ошибке, о своем позоре. Скорее всего боялись увидеть в их глазах осуждение, презрение и разочарование… А это на самом деле очень страшно, видеть подобные чувства у самых родных и самых любимых людей. Ирина и Сергей любили своих сыновей, это было видно и с расстояния в километр. Вот только, несмотря на все, мне по-прежнему нет места рядом с ними. Не знаю, зачем они приехали… Думаю, все дело в бабушке… Я совершенно не злюсь на нее, разве можно осуждать человека за беззаветную любовь к собственному ребенку… Но… Но мне все же больно…

Предательские жгучие слезы, что держались внутри на чистом упрямстве, соленой рекой хлынули на щеки, грозя утопить меня едким потоком. Я стояла на крыше, глядя в уснувший город, и плакала. Плакала так, будто от этого зависела моя жизнь, а рисковать ею я права не имела, ведь ради моей жизни Стас однажды рискнул своей.

Не знаю, сколько прошло времени — пять минут, полчаса, час… Но постепенно тело перестало сотрясаться от рыданий, нос утратил способность дышать, а глаза и губы опухли до жжения.

Я вернулась в квартиру Калининых. Принялась собирать свои вещи, надеясь, что не все они безвозвратно испорчены. Это было глупо. Потому что ничего целого не нашлось.

Собирая в косметичку баночки и тюбики, подбирала разбросанные повсюду мелкие игрушки некогда мною любимых киндер-сюрпризов. Эти были особенными. Эти навсегда останутся со мной.

Собирая в мусорный пакет разодранные тряпки, все глубже и глубже погружалась в воспоминания. Далекие, но навсегда впитавшиеся в хромосомы, оставив след в генетической памяти.

***

— Милая, отнеси Ульяне Андреевне свежего молочка. Станислав приехал, а он его любит.

— Хорошо, бабуль, — ответила я, прижимая к груди литровую банку и чувствуя, как увлажняются ладошки, а к горлу подбирается ком.

Стас давно не приезжал, с самого лета. Он стал таким высоким, взрослым, сильным. И еще более красивым. Совсем скоро окончит школу. Поступит в институт. Наверняка, у него уже есть любимая девушка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Одновременно хочу и боюсь его встретить. При виде соседского внука у меня пропадает дар речи, немеют конечности, и кружится голова. Я влюблена в него до мурашек. И до ужаса боюсь, что он догадается об этом. Кому нужна заикающаяся малявка?! В его глазах я надоедливый соседский ребенок. У нас ничего общего. Разве что кроме сада за домами наших бабушек.

Передаю молоко Ульяне Андреевне, Стаса нигде на пути не встречаю. Выдыхаю от облегчения и вместе с тем чувствую разочарование. Взглянуть бы хоть одним глазком, издалека, хотя бы одну секундочку, чтобы потом, перед сном, долго-долго представлять его улыбку, глаза, руки… И мечтать… Мечтать, что однажды, когда я вырасту, он непременно в меня влюбится. Перебирать в голове сотни сценариев… Воображать десятки свиданий… Обязательно с поцелуями и крепкими объятиями…