Тебе желаю счастья

Lucky-man: Ха-Ха! На самом деле, тебе просто страшно. На самом деле ты очень неопытна. Я даже уверен, что ты девственница. Именно поэтому я так жажду свою картину. Потому что когда я, наконец, вдохну полной грудью аромат твоего возбуждения, когда ворвусь в твое узкое, горячее, истекающее вязким соком лоно, когда буду жадно и властно брать тебя сзади прямо в твоей мягкой постельке, уткнув головой в розовые подушки, когда попробую на вкус каждый миллиметр твоего тела и смогу ощутить языком вкус твоего оргазма, ты не останешься прежней. Не сможешь больше быть хорошей девочкой. Ты заразишься жадностью к моему телу, подсядешь на тугие ощущения наполненности моим упругим членом, выбивающим из твоего горла стоны наслаждения до хрипоты, до помутнения сознания, до блаженного экстаза. Ты будешь желать испытать его снова и снова. И знаешь что, моя маленькая девочка, ты никогда не будешь знать отказа. Я буду трахать тебя всегда и везде! И буду кончать. В тебя! А все, что попробует только выскользнуть из тебя обратно — вотру в твою нежную кожу, чтобы ты не только изнутри, но и снаружи навсегда пропиталась мною. Моим запахом. Моим восторгом. Я думаю об этом каждый день. Представляю в мельчайших деталях. И мастурбирую.

Dragonfly:О, да ты и в самом деле плохой мальчик!

Lucky-man:Честно говоря, я только учусь. И если уж совсем откровенно, я из бывших хороших мальчиков.

Dragonfly:Хорошо. Допустим, я исполню твое желание. Что же я получу в ответ?

Lucky-man:Я взамен исполню твое.

Dragonfly:Что ж, справедливо. Мне озвучить список?

Lucky-man:Нет. Я сам. Пусть будет для тебя сюрприз.

Dragonfly:Откуда же ты узнаешь мое желание, если я не напишу о нем? Учти, я не стану тебе подыгрывать и делать вид, что ты справился, если на самом деле это окажется не так.

Lucky-man:Но ведь ты и не станешь скрывать, если мой сюрприз тебя осчастливит?

Dragonfly:Не стану. Я же все еще хорошая девочка))

Lucky-man: Все еще да. Но, это ненадолго. Пиши картину, малыш. А я временно обращусь Джинном из волшебной лампы.

С легкой улыбкой я закрыла чат и подошла к зеркалу. У девушки в отражении впервые за долгое время ярко блестели глаза, а щеки пылали румянцем. Все потому, что переписка с Лаки-меном затягивала меня все глубже и глубже в свой водоворот.

Прошло уже около пяти месяцев с тех пор, как я решила идти дальше. Оставила позади людей, причиняющих боль и страдание, исключила из жизни разрушающие душу факторы, поставила себя в приоритет и уехала в Москву.

Я запретила сама себе узнавать что-либо о Станиславе, Кукушкиной, их ребенке и свадьбе. В конце концов, это их взаимоотношения и их зона ответственности. Не моя.

Закрыла для себя тему приезда Ирины и Сергея. Родителями называть их не могла даже мысленно. Это чужие для меня люди. Незнакомые. Посторонние. Они сумели игнорировать меня на протяжении двадцати лет. Имею право и я о них не думать.