Тебя никто не найдет

– Я уже объяснял вашему коллеге, тому высокомерному типу из Сундсвалля, что мы понятия не имели, кому продаем дом. На бумаге все выглядело чисто и красиво. И потом, мы давно хотели от него избавиться и тем самым навсегда положить конец спорам между нами, детьми.

– Что вы имеете в виду? – спросила Эйра.

Пауза была совсем короткой, возможно, только чтобы перевести дух.

– Это я занимался регистрацией недвижимости и прочим в том же духе, – признался Янне Баклунд, – так что вы могли бы обвинить во всем меня. Но никаких ключей я сохранять не стал, с какой стати мне это делать? Я уже просто был рад тому, что нам удалось выручить за дом хоть что-то.

– А никакие ключи не пропадали? – спросила Эйра. – Возможно, забытые в доме? Или кому-нибудь одолженные?

Это было безнадежно, она и сама это слышала, гоняться за ключом к замку, который не меняли с сороковых годов. Все, что у них было, – это бесчисленные вопросы без ответов, а дни шли. Минуло пять дней с тех пор, как ГГ стоял на этой кухне.

Она больше не ощущала его присутствия.

– А вам разве не говорили, что дверь стояла приоткрытой? Насколько я понимаю, это началось уже после того, как мы продали дом. При нас люди не посмели бы шнырять туда-сюда, когда им вздумается.

Звякнул телефон. Пришло сообщение от Анттилы из Норрботтена.

Голос в трубке монотонно бубнил ей в ухо.

– И если бы он до сих пор находился в собственности семьи, я бы регулярно наведывался туда и проверял, все ли там в порядке, хотя мне совсем не хочется там бывать, такая тоска смотреть на все это, но теперь я действительно не несу за него никакой ответственности. Этим новым хозяевам следует присудить штраф за халатное отношение к своей собственности, но большие шишки, как обычно, разгуливают на свободе.

«Худиксвалль, – значилось в сообщении. – Отель „Квалити“».

Пульс участился, Эйра встала из-за стола.

– …Холдинговая компания и прочая шушера, которые лишь скупают недвижимость, а сами плевать на нее хотели, только округу разоряют. Кабы я знал, что это за типчики…

– Спасибо, я поняла, – сказала Эйра и отключилась.

Час спустя она заехала в Сундсвалль забрать Силье.

– Итак, что нам известно об этом типе? – спросила та, пока Эйра пробиралась по забитым машинами городским улицам к трассе Е4.

– По сведениям тамошнего следователя, в прошлом году он тринадцать раз останавливался в «Штадте» в Хэрнёсанде. Выписка из банковского счета не оставляет в этом никаких сомнений. Делал он это нерегулярно, и каждый раз снимал номер на одну ночь.

– Ах ты черт.

А теперь, значит, Микаэль Ингмарссон находился в Худиксвалле и дал согласие на встречу с ними. Антти-в-Квадрате даже не пришлось прибегать к угрозе начать расспрашивать его жену. «Думаю, он этого ждал», – заметил следователь.

Они ехали мимо промышленных зон и коттеджных поселков. Дорога становилась все свободнее, пока они подытоживали последние данные, включая разговоры Эйры с родственниками и прочие бесплодные попытки разыскать человека с ключами от заброшенного дома.

– Может, она действительно была риелтором, – сказала Силье, – вдруг холдинговая компания собралась выставить дом на продажу?

– А Ханс Рунне – спекулянт, это ты хочешь сказать?

– Разве свидетель не упомянул, что он ожидал увидеть усадьбу? Любой бы на его месте был разочарован, если бы сначала прочел объявление, а потом увидел объект вживую. Дом мечты на Высоком берегу, полный оригинальных деталей, редкая находка для умельца?

– Там довольно много миль до побережья, – резонно заметила Эйра.

– А я о чем говорю: любой будет разочарован.

Они пересекли границу Хэльсингланда – менее суровый ландшафт с широкими лугами и округлыми холмами, словно мелодия народной песенки. Эйра рассказала, что́ она знала о Микаэле Ингмарссоне.

– Мне бы следовало быть с ним пожестче, – заключила она, еще сильнее вжимая педаль газа в пол, хотя машина и без того уже мчалась на пределе допустимой скорости. – Если он что-то скрывает… Вдруг с ГГ случилось то же самое.

– Мы пока этого не знаем.

Немецкий фургон с жилым прицепом заблокировал дорогу. Это был страшно раздражающий отрезок пути всего с двумя рядами для движения, но при этом изобилующий поворотами. Эйра помчалась прямо по разделительной полосе.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила Силье.

– Отлично.

– Ты ведь в курсе, что даже полицейским дозволяется показывать свои чувства? Незачем держать все в себе.

– В курсе, – ответила Эйра, обгоняя фургон.

Лихачество на грани допустимого.

– Это не я спрашиваю, – как ни в чем не бывало продолжала Силье, – это отдел кадров обязан оповещать, что мы имеем право на беседу с психологом. Что-то вроде кризисной поддержки. Ты получала сообщение?

Очевидно, Эйры не было в том списке адресатов, потому что она ничего не получала. Появился съезд на Худиксвалль – большие указатели, внушающие надежду, что дорога наконец-то их куда-то приведет.

– Я работаю, – сухо бросила она, – другого способа поддержки я не знаю.