Тебя все ждут

– Римма. Мой линейный продюсер, – сказала первая Алла не без удовольствия: видимо, не я первый так реагировал на её клона. – Лёшик. Только спокойно, да? Завтра выходим в эфир.

– Завтра… как завтра?!

– У «Острова» очень плохие цифры. Ну, «Остров», «Остров», сериал стоял перед нами, мы думали, два с половиной месяца простоит, а Котэ снял с эфира в один момент. Требовал, чтоб мы сегодня вышли вечером, еле выцыганили один день… Ага. Понимаю твою реакцию. Мы все в точно таком состоянии со вчера. Анонсы идут нонстопом, сейчас вот, видишь, новый снимаем, – она показала на операторскую тележку.

– Без костюмов – из кадра! Все, кто в костюмах, в кадр! – выкрикивал Алкин клон.

– Костьке вечером на спектакль, надо его отпустить… – Настоящая Алла порылась в папке, вручила мне стопку страничек. – Да! – рявкнула она уже в рацию. – Что тебе непонятно? Ольга идёт, все перед ней расступаются – всё!.. Давайте, давайте, ребятки, в темпе, – махнула нам с камердинером: мол, не задерживайте, идите.

13

В синей гостиной было пусто: ни Ольги, ни маменьки, ни лакеев. Семён раздобыл остывший омлет, я жевал и пытался осмыслить происходящее.

Я попадал в похожие ситуации, и не раз: спектакль репетируют-репетируют, всё идёт кое-как, ни шатко ни валко, и вдруг аврал. Но сделать за полтора дня то, на что отводилось два месяца… Циркулярка снаружи выла, не умолкая.

Я заглянул в страницы, которые мне дала Алка, – и вспомнил про утренний мятый листок. Посмотрел на Семёна. Камердинер ответил мне понимающим взглядом. Интересно, какая такая «важная информация»? Вдруг что-то дома случилось?

Вообще, хорошо, что у меня есть Семён. Без него было бы совсем кисло… Он почтительно наклонил голову, как будто слышал мои раздумья и одобрял их.

Я вчитался в сценарий. Первый персонаж – «А.», то есть я. Второй именовался «Шах». Какой шах? Индусский в чалме, персидский в тюрбане?.. В его репликах не было ничего иноземного. Он говорил: «Мои родители живали на Спиридоновке». Я называл его не шахом, а графом. Почему тогда «Шах»? Непонятно…

То ли шах то ли граф, то ли бык то ли тур спрашивал меня про какого-то третьего персонажа, кавалергарда, а я ему советовал держаться от этого кавалергарда подальше, потому что тот был «жестокий бретёр, дуэлянт, ему ничего не стоит убить человека». То ли бык то ли тур, судя по репликам, не пугался, благодарил меня и уходил. Вот и весь диалог.

Как у музыкантов бывает абсолютный слух, так у меня с юности, даже с детства, – память: схватываю с листа.

Кто этот «Шах», интересно… А, вот у меня фраза: «Позвольте на правах старшего дать совет». Значит, моложе меня. Алла сказала, его Костей зовут? «Надо отпустить Костьку»… Никакой Костька мне навскидку не вспомнился – да мало ли молодых… Я доскрёб остатки яичницы, бросил салфетку, махнул камердинеру – мы покатились назад.

* * *

– Острее угол бери! – рычал, глядя в монитор, некто лысый в огромных наушниках с бархатными накладками-амбушюрами. – Рельсы лезут!

В бальной зале шла съёмка. Танцоры выстроились вдоль операторских рельсов: разноцветные барышни слева от рельсов сплошным рядком, напротив барышень – кавалеры в мундирах и фраках. Ольга в белом шла сквозь этот коридор, все перед ней расступались, а оператор на кран-тележке ехал за Ольгой и одновременно поднимал камеру на длинной штанге, так что сначала камера была у Ольгиных ног, а в конце прохода оказывалась над головой.

– Плотнее друг к другу! Пробуем! Три, два, один, съёмка!

Камера двинулась, пары танцоров начали расступаться. Когда все разошлись, навстречу Ольге вышел маленький, но с прямой спиной, в военном мундире, высоко держа буйно-кудрявую голову… Костя Красовский.

Ах вот что за «Костька». Модный актёр. Как теперь говорят, медийный. В памяти почему-то всплыла фотография из журнала, не помню какого: Красовский в кабриолете, кудри по ветру вьются… Алка сказала, надо его «отпустить». Спешит, значит. Понятно, он нарасхват, знаменитость… Ну ничего, сыграем и со знаменитостью. Посмотрим ещё, кто кого…

Лысый в наушниках прокричал:

– Технический дублик!..

И потом:

– Снято!

Алка подвела ко мне Костю Красовского. Живьём оказался совсем коротышечка. Был дружелюбен, звезду из себя не корчил.

– Ах чёрт! – сморщилась Алка, – я ж тебе не дала текст, когда вы все и князь… Так, ладно, сейчас пройдём. Семнадцать-три дайте мне, – скомандовала в рацию. – Я за князя. «Ты не знаком с графом Дáшковым?..» Или «Дашкóвым»?

– Дашкóвым, наверно, – предположил я.

– Дáшков, если граф, Дáшков, – возразил Костя.

Алла нажала кнопку на рации:

– Начальник! Как правильно: «Дáшков» или «Дашкóв»?

Послушала. Сказала в рацию:

– Принято.

Потом нам:

– Правильно Дáшков, но мы будем говорить Дашкóв, потому что все всё равно будут говорить Дашкóв. Поехали: «Ты не знаком с графом Дашкóвым?» Звучит хуже, но ладно. «Граф Алексей Кириллыч Орлов…»

Я сдержанно наклонил голову.

– «Граф Александр Андреич Дашков. Пожимают друг другу руки».