Течение (СИ)

Эта боль не имела ни начала, ни конца. Дима жил в ней, дышал, спал, говорил. Она держала его зубами, не разжимая челюстей ни на секунду. Эмоции и переживания не тревожили больше Диму, ибо на фоне этой нескончаемой боли, они терялись, словно звон колокольчика, заглушаемый гудком пожарной сирены. Однажды он обречённо подумал, что это навсегда, что его никогда не отпустит и до конца своей жизни он так и будет существовать в этом коконе боли, будто внутри осиного гнезда. Все проблемы и переживания других людей казались ему не заслуживающей внимания ерундой, сил на то, чтобы кому-то сочувствовать не было. Эта боль выела его до корки.

Майское солнце обманывало романтиков, словно старая цыганка, обещая им новый старт и новую жизнь. Дима чурался студенческих посиделок и компанейских выездов на "природы", даже не стараясь придумать вежливую причину для отказа и через какое-то время ребята перестали его звать, а, по словам его приятеля Лёхи, Димина репутация души компании была безвозвратно разрушена. Это волновало его меньше всего. Ровно как и резвые девицы, пытавшиеся взять Диму в оборот, отираясь вокруг него в Универе. Вечерами Дима валялся на кровати и пялился в потолок, вслушиваясь в щемящий голос Резнора, который пел о Something I Can Never Have. От воспоминаний щипало глаза. Смертельная усталость стала привычной.

Мама приехала в одну из очередных суббот июня, без звонка, без предупреждения. Поцеловав Диму в прихожей, она по деловому оглядела неубранную квартиру и пустой холодильник, и взяв сына за руку, заставила его сесть рядом с собой на диван.

- Рассказывай.

Материнское сердце не обманешь – Дима понимал, что рано или поздно она начнёт допытываться о причинах его состояния, и на минуту он стал ребёнком, который просто хочет, чтобы мама отвела от него все его горести и страхи. Капелька милосердия – это всё, о чём он мог сейчас мечтать. И этой минуты стало достаточно, чтобы Дима сделал то, на что и не надеялся решиться.

Он прижался лицом к её плечу и начал говорить. Что полюбил мужчину, что преследовал его, что сходил с ума и потерял контроль. Что иногда плохо так, что хоть в петлю. Что в каждом незнакомце ему чудится любимый. Что проклятый телефон молчит. И многое, многое другое. Когда он поднял голову, то с удивлением увидел, что вся мамина кофта на плече была насквозь мокрой. А с момента ухода Андрея он не проронил ни слезинки. На лице матери был испуг. Дима видел, что она так напугана, что готова вскочить и убежать из комнаты, подальше от него, но древний инстинкт самки пересилил и она осталась рядом со своим страдающим детёнышем. Она несмело провела тёплой рукой по Диминым волосам, видимо, собираясь с мыслями.

- Митенька, - тихо произнесла мать, гладя его по голове. – Как страшно-то... Что ж теперь будет?

Дима понимал, что сейчас чувствует мать и что он страшнейший эгоист – вот так вот вываливать всё это на неё, но он больше не мог терпеть это в одиночку. Мать сжала его кисть между своими ладонями, и это было самым лучшим, что она могла сейчас сделать. Она молча разделила с ним его боль, пожалела. Они долго сидели, обнявшись. Изредка, мать вздыхала и шептала ему на ухо «ты, держись, сыночек» или «всё как-нибудь образуется». Дима кивал и прижимался к матери ещё сильнее. К вечеру она уехала, взяв с Димы обещание звонить каждый день и не делать глупостей.

- Отцу не говори, - сказала она на прощание и хмыкнула, глядя на Бантика. – Нельзя тебе хандрить, Митюша, у тебя, вон, – ребёнок на попечении.

Дима подхватил Бантика на руки и кивнул. Кот недовольно дёрнул усами, но вырываться не стал.

***

-…и вот я залезаю в её «входящие», нахожу там этого типа и по номеру телефона пробиваю его паспорт, смотрю прописку - и что оказывается?! Он живёт в моём подъезде! Ты прикинь, мы с собаками вместе гуляем, здороваемся, все дела! Нет, ну бывает же такое? Она нам двоим мозги канифолила!

Дима выпрямил спину и уставился на Лёху пылающим взором.

- Как это - пробил паспорт по номеру телефона?

Лёха не донёс бутылку до рта, удивлённо покосился на друга.

- Ну, я же в клиентской службе МТС работаю – у меня база, всё как у взрослых, - и он гоготнул, удивившись дремучести своего друга.

Они сидели в парке недалеко от Диминого дома. Лёха заехал к нему потрещать, попить пиво и пожаловаться на очередную вертихвостку. Стояла душная теплынь, по всей Москве мотался тополиный пух и парень не смог отбиться от настойчивого Лёхи. Он слушал в пол-уха ритуальное возмущение женской неблагонадёжностью, пока его не торкнула фраза про базу МТС. У Андрея точно был МТС! Дима схватил парня за руку. Вид у него был сейчас как у настоящего маньяка - щёки горят, губы подрагивают. Лёха опасливо скосил глаза на Димину руку и затем на его лицо.

- Дим, ты чего меня схватил-то?

- Слушай, Лёха, мне человека одного надо найти позарез! А он исчез. Понимаешь? Уже больше месяца, и никто не знает, где он. Умоляю, пробей его прописку, мне хоть с чего-то начать!