Течение

      Дима настойчиво потащил Неволина в квартиру, отдав мужикам на откуп бутылку "Столичной". Пройдя в дом, увидел то, что и ожидал – халупа одинокого алкоголика. Ремонт был сделан лет сорок назад. Такие краски и обои можно увидеть только в музее. Доски на полу протёрты до дыр, потолок серый и облупившийся. На запах Дима постарался внимания не обращать, удивившись, однако, зелёному пупырчатому алоэ на широком подоконнике с отслоившейся краской. Мебель была куплена явно ещё до Горбачёва, а холодильников таких Дима не видел даже у бабушки в деревне. С надписью «ЗиЛ» и ручкой в виде большого металлического рычага. Не прекращая улыбаться, он прошёл на кухню и начал выставлять на стол гостинцы, энергично распоряжаясь насчёт тарелок и стаканов. Из пакета появились две бутылки Столичной, батон белого хлеба, шмат розовой пахучей докторской колбасы, пластиковая баклажка Кока-Колы и пара шуршащих пакетов с чипсами. Мужик, увидав гостинцы, засуетился, закрутился по кухне, хлопая покосившимися дверцами шкафчиков с вытертым рисунком.

- Ну, за знакомство! – Дима поднял рюмку, чокаясь с Неволиным.

 Брат представился Олегом. В Димины планы напиться не входило, он заранее позаботился об этом, поставив на стол рядом высокую щербатую чашку с водой из чайника. Пользуясь невнимательностью «собутыльника», он щедро лил себе в рюмку кипячёную воду, тем более, что Олег не сильно утруждал себя обязанностями хозяина и за гостем не ухаживал. Целенаправленно напаивая Олега, Кротов старался не думать о том, что это гадко – у него была цель. То, что тот не имеет понятия, где искать брата, было выяснено почти сразу. Но Дима хотел знать всё, что касалось Андрея, и логика подсказывала, что спившийся родственник - лучший источник, который у него сейчас есть. К слову сказать, и единственный. Влив в мужика вторую бутылку, Дима понял, что Олег уже в нужной кондиции. Глаза остекленели, голова иногда запрокидывалась назад, будто шея её не держала. Только бы не вырубился раньше времени! Олег меланхолично жевал чипсы, приподнимая брови, вроде как прислушиваясь к каким-то голосам в своей голове. Дима нарочито громко вздохнул.

- Да-а, вот ведь, какой у тебя неуловимый братец, а? - и покачал головой. – Я ведь к нему со всей душой – а он бац и пропал. И не звонит, не пишет...

 Кротов поджал губы, иллюстрируя окосевшему собеседнику всю свою печаль. Он чувствовал, что Олег не так прост, что сквозит что-то в его взгляде, когда он говорит об Андрее. Какая-то болезненная тоска и почему-то страх. И наконец, спустя минут десять после последней рюмки, Дима дождался.

- Да-а… Он такой… И всегда таким был…

Олег перевёл глаза на оконное стекло, но было понятно, что сейчас он ничего не видит. Он говорил невнятно, некоторые слова проглатывал целиком. Дима придвинулся поближе, чувствуя, что сейчас услышит то, что поможет ему разложить всё по своим местам. Он молчал, боясь спугнуть говорящего.

- Я ведь тогда после армии пришёл, а он на меня своими глазищами… как у рыбы... Мамка-то померла, меня домой раньше отправили, в дембель... Похоронить же надо, ну... А ему двенадцать только... Отец-то ещё до этого помер… Хм-м, помер… Трепались тогда бабы, что не сам он с лестницы упал... Андрейка за мать-то сильно отца ненавидел, и мог, наверное... Хотя ведь отец-то тоже не просто так её гонял, шалаву, царство ей небесное... Ты вот посмотри на меня и на Андрея!.. Ни на отца, ни на мать не похож... Как инопланетянин… Как ангел… Все им любовались…

Олег взял со стола сигарету, прикурил с четвертой попытки. Руки хаотично дёргались, со стула не падал только потому, что справа была стенка, а сзади - спинка.

- Нагуляла она его, и отец это видел. От осинки не родятся апельсинки! – и зашёлся смехом, переходящим в нехороший кашель. – А она уж Андрейку люби-ила, ласкала, баловала... Да-а... Я когда пришёл, с армии-то, как увидел его... Думаю, не отдам! Оформили всё, чин чинарём, опекунство, всё законно!

 Он заволновался, будто споря с кем-то, оспаривавшим законность его прав на брата.

- Сразу на работу устроился, не пил, в дом баб не водил… Мда-а, баб… Да ты же видел его!

 Он вскрикнул, уставился Диме в глаза, ища понимания.

- Это же демон, скажешь нет?.. - и потянулся к шее, вытаскивая из-за растянувшегося ворота задрипанной майки оловянный крестик. Нервно сжал его в ладони, лихорадочно облизывая шершавые губы. – Я не виноват! На него люди в городе головы выворачивали... Пару раз чуть не своровали прямо на улице... Дьявол послал мне его во искушение…

Олег закрыл ладонью рот, будто заставляя себя замолчать. Дима боялся пошевелиться, до последнего не веря, к чему идёт рассказ. Из последних душевных сил попытался изобразить понимание на лице, чтобы Олег не затих. Тот опять осоловело посмотрел в окно, язык его уже почти не слушался.

- Я вообще, кроме него, никого не видел тогда... Да и потом... Никто мне не был нужен… А он… Никогда я не знал, что у него в голове. Только смотрел на меня так серьёзно, как дети не смотрят, а я по этим глазам с ума сходил... И когда я... Он же не сопротивлялся совсем!