Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта

В.Б. Шольц впоследствии вспоминал: «Больной просил удалить и не допускать при исследовании раны жену и прочих домашних. Увидев меня, дал мне руку и сказал: „Плохо со мною“. Мы осматривали рану, и г-н Задлер уехал за нужными инструментами. Больной громко и ясно спрашивал меня: „Что вы думаете о моей ране; я чувствовал при выстреле сильный удар в бок и горячо стрельнуло в поясницу; дорогою шло много крови – скажите мне откровенно, как вы рану находите?“ – „Не могу скрывать, что рана ваша опасная“. – „Скажите мне – смертельна?“ – „Считаю долгом вам этого не скрывать, – но услышим мнения Арендта и Саломона, за которыми послано“. – „Благодарю вас, что вы сказали мне правду как честный человек... Теперь займусь делами моими“ – „Не желаете ли вы видеть кого-нибудь из близких приятелей?“ – „Прощайте, друзья!“ (сказал он, глядя на библиотеку)...

Я трогал пульс, нашел руку довольно холодную – пульс малый, скорый, как при внутреннем кровотечении. Вышел за питьем и чтобы послать за г. Жуковским. Полковник Данзас взошел к больному. Между тем приехали Задлер, Арендт, Саломон – и я оставил печально больного, который добродушно пожал мне руку».

Самым большим авторитетом среди врачей, приехавших к А.С. Пушкину, считался в столице лейб-медик Н.Ф. Арендт, взявший на себя руководство лечением больного. Опытный хирург, он творил чудеса, выхаживая раненых в сражениях.

Александр Сергеевич произнес: «Прошу сказать все откровенно. Любой ответ о ранении меня не испугает. Мне необходимо знать правду, чтобы успеть сделать важные распоряжения».

«Если так, – ответил ему Арендт, – то я должен вам сказать, рана ваша очень опасна и что к выздоровлению вашему я почти не имею надежды».

Пушкин поблагодарил Арендта за откровенность и просил только ничего не говорить об этом жене.

Прощаясь, Арендт объявил Пушкину, что по обязанности своей он должен доложить обо всем случившемся государю. В ответ умирающий поручил врачу передать Николаю I его просьбу не преследовать секундантов.

В передней Арендт сказал провожавшему его Данзасу: «Штука скверная, он умрет». Он сделал назначения: абсолютный покой, холод на живот, холодное питье.

Н.Ф. Арендта сменил доктор И.Т. Спасский – домашний врач Пушкиных.

В конце 80-х годов XX века доктор медицинских наук Б.М. Шубин, анализируя последние дни А.С. Пушкина, оценил их с позиций медицины ХХ столетия. Борис Моисеевич в своем исследовании профессионально ответил на вопрос о прогнозе течения заболевания Пушкина, критически оценил мнения врачей, в разные годы писавших о болезни и смерти А.С. Пушкина, зачастую склонных обвинять своих коллег, и в частности лейб-медика Арендта, в бездействии, а возможно – и в содействии гибели поэта. По мнению Б.М. Шубина, доктора, лечившие Пушкина, ничем не уронили достоинства своей профессии. Не их вина, что медицина, и в частности хирургия, того времени не располагала теми возможностями, которые мы имеем в наши дни.

Чтобы лучше разобраться в характере ранения А.С. Пушкина, Шубин попытался рассмотреть траекторию пули в теле раненного поэта.

Ш.И. Удерман, глубоко изучавший классические дуэльные позиции той эпохи, утверждал, что Пушкин в поединке с Дантесом избрал классическую позицию, повернувшись боком, когда правая рука с оружием частично защищала лицо и грудь, но в момент выстрела противника он еще не успел довести тело до точного полуоборота. Это и определило проникновение пули «кнутри от крыла правой подвздошной кости». На первоначальном отрезке своего пути пуля благополучно миновала жизненно важные органы, пройдя ниже почки и позади петель кишечника. Затем, ударившись о крыло правой подвздошной кости с внутренней стороны, скользнула по его вогнутой поверхности, отщепляя острые мелкие осколки, и раздробив крестец, прочно засела в нем. Повреждение костей таза с их богатыми нервными сплетениями, по-видимому, и создало у Пушкина впечатление, что пуля попала в бедро.

В.И. Даль

Профессор Шубин считает, что после ранения поэт потерял много крови. Но это не было кровотечением из крупного сосуда, иначе он, скорее всего, погиб бы на месте дуэли. Правда, В.И. Даль в записке о «Вскрытии тела А.С. Пушкина» указывает на вероятный источник кровотечения из поврежденной бедренной вены. По мнению же Бориса Моисеевича, бедренная вена лежала вне траектории полета пули.

После смерти Александра Сергеевича многие негодовали, как мог опытный и искусный хирург Н.Ф. Арендт оставить поэта без активной медицинской помощи и к тому же прямо сообщить ему правду о безнадежности положения.