Тейнквил (ЛП)

Он собрался уже вернуться к Тейнквилу, чтобы еще раз попытаться с ним связаться, когда неожиданно из–за деревьев появилась Синнаминсон с раскрасневшимся от возбуждения лицом и тут же бросилась к нему.

— Пендеррин, — выдохнула она, — это было невероятно!

— Где ты была? — спросил он, беря ее за плечи. — Я беспокоился за тебя.

Она обняла его и прижала так, будто отсутствовала не несколько часов, а несколько недель. Он ощутил ее дыхание возле своего уха, когда она засмеялась:

— Ты скучал по мне?

Он кивнул, смущенный ее странным возбуждением:

— С тобой все в порядке?

Она отодвинулась от него так, чтобы их лица оказались напротив друг друга. Ее улыбка отражала детское удивление, когда она дотронулась рукой до его щеки.

— Пен, я все увидела. Эриады показали мне. Я не знаю, как им это удалось, но они позволили мне все увидеть. Они приняли форму и летали вокруг меня, как крошечные радужные бабочки, меняя цвет и мерцая так ярко, что казались кусочками солнца. Это было так чудесно! Потом они изменились, чтобы стать, как я — девочками, не старше меня! Мы играли и танцевали! Мы веселились, пока я уже не могла стоять на ногах! Ты знаешь, как давно я не смеялась?

Он уставился на нее, потрясенный таким преображением. Она всегда была сдержанной, но сейчас она была такой бодрой, какой он ее никогда раньше не видел. Как будто она заново родилась в этом мире, после встречи с эриадами. Он также поразился тому, что почувствовал, что немного ей завидует.

— Ты выяснила, кто они такие на самом деле? Откуда они явились?

Она кивнула:

— Они рассказали мне. Они называют себя духами воздуха — эриадами, — но они гораздо больше этого. Они, также, называют себя семенами. Они считают себя творениями Тейнквила, его детьми. — Она немного помолчала. — Их детьми, — уточнила она. — Я не понимаю этой части, но они считают Тейнквил и за мать, и за отца. Для них это дерево и мужчина, и женщина, способное быть или тем, или другой, или обоими сразу, когда это необходимо. — Она покачала головой. — Я все еще учусь.

Пен вспомнил голос Тейнквила в своей голове. Мужской, с уверенностью подумал он, не женский. Тогда где же была женская сторона этого дерева?

— Ты голоден? — вдруг спросила она.

Он кивнул:

— Умираю от голода. Я искал хоть что–нибудь поесть.

Она взяла его за руку:

— Пойдем со мной.

Она повела его через лес, ориентируясь в этом лабиринте древних стволов, как будто ее зрение каким–то чудесным образом восстановилось. Никаких колебаний, никаких отклонений. Казалось, она могла видеть лучше, чем раньше, наверное, ее странный дар усилился магией этого места и живущих здесь существ.

Она привела его в заросли ягодных кустов около чистого пруда. Ягоды были сочными и сладкими, и он с жадностью их съел, затем выпил холодной, чистой воды из пруда, вода которого совершенно не походила на ту воду с металлическим привкусом, которую он пробовал ранее.

Когда они закончили есть, сидя рядом друг с другом на травянистом берегу пруда, разморенные пищей, питьем и теплом солнечного света сквозь кроны деревьев, Пен спросил:

— Как ты нашла это место? Тебе показали его эриады?

Она кивнула:

— Кажется, они знают, что нам нужно, Пен. Они знали, что ты искал Тейнквил, и они привели тебя к нему. Они знали, что мне снова нужно развеселиться, и они это сделали. И они знали, что мне нужно понять их, как только они раскрыли себя, и они позволили мне это сделать. По крайней мере, частично. — Она замолчала, глядя куда–то вдаль. — Они такие замечательные. Мне бы хотелось объяснить это лучше. Они свободны так, как я никогда не была. Они могут летать, куда пожелают, быть тем, чем хотят, и делать все, что им захочется. Своего рода сестры — хотя я не думаю, что они действительно ими являются. Кажется, они все пришли из разных мест и в разное время.

— Но звучат они одинаково, — указал он.

— Они стали единым, стали частью одного целого. Они разные, каждая из них, но также и одинаковые.

Он на мгновение поломал голову над этим, думая о том, как выглядит эта семья, считая, что, наверное, как стадо или табун. Но, скорее всего, и то, и другое было неверно. В конце концов, он решил, что это похоже на косяк рыб, все плавают вместе, а потом сразу же разбегаются во все стороны.

— Чего они хотят от тебя? — наконец спросил он.

— Я не думаю, что они чего–то хотят, Пен.

— Тогда, почему они проявляют к тебе такой интерес? Почему они с самого начала привели тебя сюда? Зачем они так много рассказали тебе о себе?

Она рассмеялась так, будто ответ был слишком очевидным:

— Думаю, они просто хотят с кем–то поговорить. Я считаю, что они знают — я буду их слушать, потому что они мне интересны.

Она протянула руку и пожала его ладонь.

— Расскажи мне про Тейнквила. Что ты узнал?

Пряди волос упали на ее лицо, когда она наклонилась к нему, и он вытянул руку, чтобы отбросить их назад.

— Я скучал по тебе, Синнаминсон, — произнес он. — Мне не нравится, когда ты уходишь.

Она улыбнулась:

— Я тоже скучала по тебе. — Ее лицо посветлело. — А теперь расскажи мне о Тейнквиле. Ты говорил с ним?