Тейнквил (ЛП)

Пен замер на тропе, ощущая, как холод камня просачивается в него, прислушиваясь, как затихает ветер, думая, что случилось самое худшее. Они оказались в ловушке, неспособные идти ни вперед, ни назад, уязвимые капризам стихии. Вероятно, уже наступил полдень. Что же будет, когда наступит ночь?

Он протянул руку, нащупывая стену, пока не нашел руку Синнаминсон, затем подвинулся вперед, чтобы оказаться сразу за ней.

— Можешь ли ты видеть то, чего не видим мы? — спросил он.

Ее лицо повернулось к нему и она прижалась своими холодным губами к его уху:

— Я немного вижу, что лежит впереди, но я не знаю, куда нам идти. Слишком много вариантов. И все выглядят одинаково.

Пен подумал.

— Сможешь ли ты вести нас, если Кермадек скажет тебе, что именно искать?

Она сжала его руку:

— Не знаю. Может быть.

Она была напугана, но не больше, чем он сам. И она была их самой лучшей надеждой. Он крикнул Кермадеку, затем не спеша прошел вперед мимо остальных, ведя за руку Синнаминсон. Он двигался осторожно, переставляя одну ногу за другой, прижимаясь к скальной стене. Туман становился все плотнее, снижая видимость до такой степени, что он уже не мог видеть дальше нескольких ярдов, к тому же не было ни единого ветерка, чтобы разогнать его прочь.

Когда он добрался до матурена, то объяснил ему свою идею. Как только Кермадек понял, на что способна скиталица, он согласился, чтобы она попробовала. Он никогда не видел такого плотного тумана и не хотел ждать, когда он исчезнет. Оставаться такими уязвимыми на скальной тропе было слишком опасно. Им нужно было найти укрытие.

Ведомые Синнаминсон, которая при помощи своего особого зрения видела сквозь слои этого тумана, они начали потихоньку продвигаться вперед. Дело шло медленно — Синнаминсон часто останавливалась, чтобы объяснить, что она видит, а Кермадек советовал ей, в какую сторону идти дальше. Лабиринт похожих дорожек и тропинок дожидался его решения, большинство путей вело к неожиданным падениям или упирались в стены, и лишь немногие — к выходу. Пен гадал, как далеко они находились от спасительной земли и более легкого прохода, но не был уверен, что хочет знать ответ.

Туман становился все плотнее, и их продвижение вперед еще больше замедлилось. Пен почувствовал, что Синнаминсон стала чаще останавливаться, как будто даже ее зрение не могло уже проникнуть сквозь эту пелену. Он повернулся лицом к этом туману и почувствовал дрожь. Что–то было не так в его сырости и цвете, и это что–то шептало предостережение, которое промчалось по его закоченевшему телу.

— Кермадек! — выкрикнул он. — Почему он становится все хуже?

— Потому что этот туман порожден друидами, — ответила невидимая Хайбер откуда–то сзади него. — Потому что он не настоящий. Мы видели его прежде, Пен, когда пересекали Лазарин. Те, кто сейчас преследует нас, должны были наслать его через горы, чтобы устроить на ловушку. Они должны знать, что мы пытаемся сделать!

— Ты можешь от него избавиться, эльфийка? — выкрикнул Кермадек. — Можешь ли ты своей магией противостоять их магии?

Долгое молчание.

— Если я это сделаю, то выдам нас. Они отследят мою магию в том месте, где мы находимся. Думаю, что именно на это они и надеются.

После этой фразы наступило долгое молчание, тишину нарушало лишь тяжелое дыхание и шарканье ног.

— Мы не можем просто стоять здесь! — сердито рявкнул Аталан. — Они все равно нас найдут! Или это сделает погода. Пойдет снег.

Синнаминсон наклонилась к Пену и прошептала ему в ухо:

— Я больше не могу ничего видеть. Мое зрение пропало. Должно быть, это воздействие магии друидов.

Пен прислонился к скале, чувствуя, как ее шероховатая поверхность впивается ему в спину. Что они могли сделать? Если Синнаминсон не сможет найти дорогу, они окажутся в ловушке. А если Хайбер воспользуется своей магией, чтобы вырваться из этой ловушки, то в течение нескольких минут здесь будут Траунт Роуэн и его гномы–охотники. Им нужно найти другой способ. Но какой? Пещера, где можно спрятаться? Даже глубокой расселины будут достаточно. Просто что–нибудь…

Он повернул свое лицо, вглядываясь вперед, и почувствовал какое–то движение на своей щеке. Он резко отдернулся, с удивлением всматриваясь на зеленовато–серое пятно на камне.

Лишайник.

Но тот двигался. Он чувствовал, как тот двигается. Он поколебался, затем снова прислонился своей щекой к этому пятну. И опять почувствовал движение. Он не был уверен, ощущал ли он это своими органами чувств или разумом. Ни то, ни другое. Он держал так свою щеку и закрыл глаза.

Тепло.

Лишайник выражал то, что чувствовал, и его странная магия читала это сообщение. Он еще раз прислонился щекой, ощутив слабое движение крохотных щетинок, выражение крошечного разума.

Тепло.

Он быстро огляделся. Лишайник рос зеленовато–серыми пятнами по всем скалам. Он всмотрелся в туман. Для него все выглядело одинаково, но, может быть, не для лишайника. Лишайник не мог видеть, однако, мог чувствовать. Это же растение. Оно ищет солнце. Именно об этом лишайник и сообщил ему. Тепло. Он чувствовал скрытый солнечный свет.