Техас-сити 47 года

Теперь она обратила на меня внимание и оторвавшись от Петра, протянула мне руку.

- Катя.

- Николай.

- Значит вы и есть тот новый русский, что появился в нашем городе.

- Разве я уже так прославился?

Она заулыбалась.

- Нет, но Глашенька мне так много наговорила о вас, что я представляла вас Голиафом.

- Теперь разочаровались...

- Нет, нет, ни в коем случае, вы очень похожи.

- Катька, - рявкает шутливо Самохин, - какого хрена ты держишь нас перед дверью?

- Ой, извините, заходите, пожалуйста.

В небольшой комнатке роскошный порядок, все вещи аккуратно расставлены на своих местах и прикрытые кружевными салфетками, даже свеже выстиранные занавески, при прикосновении к ним, скрипят от крахмала. Мы сидим за столом , где по-русски вывалены в тарелки пирожки с капустой и на деревянной подставке устроился большой круглый пирог с вишневым вареньем. Бутылка виски для мужчин и дешевого красного вина расположились среди остальных скромных блюд закусок. Катя раскраснелась от вина и развлекает всех нас необычными школьными приключениями, где непослушные мальчики и девочки всегда попадают впросак. Глаша пьяно улыбается, с восторгом смотрит на нее и вдруг задает необычный вопрос.

- А они похожи на наших?

Катя спотыкается на недоконченной фразе, сначала недоуменно смотрит на нее и потом как бы проснувшись, серьезно говорит.

- Нет, не похожи. Наши дети как воск, их лепить можно, а эти уже пришли со своими проблемами, с ними труднее.

- А вы на родине преподавали? - спросил я.

- Да, немного успела, работала в школе во Владивостоке, где-то года два, потом перед самой войной, Джек вывез меня сюда.

- Джек это ее муж, - поясняет мне Глаша.

- Джек американец?

- Да.

- Вы вышли за муж за иностранца? - удивился я.

- Так получилось.

- Николай задает эти вопросы потому, - вмешался Самохин, пытаясь объяснить Кате почему я так удивлен, - что нас там воспитывали так. В каждом иностранце мы видели потенциального шпиона. Хорошо еще Джек оказался таким энергичным и пробивным, сумел все таки вытащить Катю из России.

- А где Джек?

В комнате наступила тишина, потом Катя сказала.

- Он погиб в начале войны. Японцы торпедировали его пароход, никто не спасся.

- Извините.

- Ничего. Я уже привыкла...

- Николай, что там у вас произошло сегодня в порту? - переводит разговор на новую тему Петр.

- Вроде ничего.

- Говорят была драка.

- А... про это. Немного повздорили, но потом все вроде уладили.

- Неплохо уладил, трое придурков оказались в больнице.

- Самохин, откуда ты все знаешь? Ведь прошло то всего несколько часов.

- А для чего в этом городе телефоны, мне все сообщают.

- Ну хорошо. Я не понравился кое кому, вот и сцепились.

- Кому же ты не понравился? Всего то второй день работаешь и уже приобрел врагов.

- Не знаю.

- Господи, что творится, - говорит Глаша.

- Странно, - тянет Самохин. - И почему именно тебя? Я ведь знаю здешние порядки, даже рэкетиры дают срок своим жертвам, а тебя прихватили сразу.

- Понятия не имею в чем дело.

- Ладно, я постараюсь выяснить, кто там против тебя копает.

- Мальчики, хватит вам про драки, - восклицает Катя. - Сегодня у меня праздник. Давайте выпьем, чтобы больше не было войны.

- Правильно, - поддерживает ее Глаша.

Вечер проходит незаметно, только мы выпили чай, выдули всю бутылку виски и остатки вина, наступило около двенадцати вечера. Глаша встрепенулась и засобиралась домой.

- Петя, нам пора.

- Да, поехали, а то там охранник уже наверно заснул в машине. Николай, ты с нами?

- Николай, а может ты останешься? - вдруг говорит мне Катя. - Чего тебе таскаться так далеко и тревожить Самохиных. В нашем, так сказать, общежитии, есть свободная комнатка, там одна ткачиха укатила на западное побережье, оставила мне ключ. Выспишься здесь, а утром прямо на работу. Порт то от нас недалеко.

- Пожалуй, это неплохой вариант. Петр, Глаша, вы уж поезжайте, я останусь здесь.

- Давай, оставайся, - ухмыляется Самохин. - Пошли Глаша. Катенька, все было прекрасно. До свидания, лапочка.

Самохины уходят. Катя поспешно собирает все со стола и моет посуду в крохотной кухоньке. Пока она делает свои дела, я примостился на диване и...

Кто то меня толкает в бок.

- Коля, подвинься, я замерзла.

Щупаю рукой и попадаю на голое тело..., но оно теплое... Тогда раскрываю глаза. В комнате полумрак, но рядом со мной разглядел голову Кати.

- Снимай одежду, я тебе помогу, - шепчет она.

Сегодня в порту обычная работа. Я перевожу с пирса в ангары тюки с хлопком. Докеры. чтобы не дышать пылью, намотали на лица тряпки и платки. Мне, для предохранения, пришлось поднять стекла в кабине машины и переносить несносную жару. Рубаха сразу прилипла к телу и мне ничего не осталось, как ее снял. Наступил долгожданный обед. Пуэрториканцы сразу побрели к спуску в воду, чтобы там смыть свою грязь и поесть, а я поставил свой погрузчик к краю пирса, как раз с наветренной стороны и распахнул дверцы. Морской ветерок приятно охладил тело.

- Эй, - слышу окрик.