Техника и практика психоанализа

Позвольте мне проиллюстрировать это. Профессора Х., пациента, испытывающего страх публичного выступления, которого я описывал выше[56], временами мучила идея вовлечься в гомосексуальный акт. Частично это оказалось выражением его эксгибиционистских и скоптофилических влечений. Кроме того, гомосексуальные стремления были следствием его чрезвычайно сильного страха и враждебности по отношению к женщинам. Во время одной из сессий он снова заговорил о своей фантазии, что он делает нечто гомосексуальное, предпочтительно с мальчиком препубертатного возраста. В течение первых 30 минут сессии мне казалось ясным, что он хотел сделать с этим мальчиком именно то, что ему хотелось, чтобы с ним сделал его отец (когда он сам был в этом возрасте). Казалось, это желание было связано с пассивными и активными анальными импульсами. Мы подошли к этому недавно, но еще не проработали полностью.

В то время как я размышлял над этим материалом, обдумывая, как бы мне подойти к нему, я заметил небольшую перемену в материале. Пациент теперь говорил об ужасном чувстве стыда, возникшем, когда его приятели достигли пубертатного возраста, когда у них появились волосы на лобке, пенисы стали большими, а голоса низкими, а он единственный оставался безволосым, с небольшим пенисом и высоким голосом. Тогда он стыдился раздеваться в одной комнате с ними, они высмеяли бы его как уродца. Теперь я понял, что одной из важнейших функций его гомосексуальных фантазий было уничтожить боль, вызванную тем, что он маленький, взять реванш за прошлое унижение, а также доказать, что он не уродец. Именно над этими моментами пациент и работал весьма продуктивно на сессиях следующей недели. Вместе с тем осознание этого момента появилось у меня только к концу описываемой сессии.

И снова следует подчеркнуть, что, возможно, то качество аналитика, которое кажется достоинством, на деле является чем-то совершенно иным. Может обнаружиться, что терпение является скрытым пассивно-садистским отношением к пациенту или покровом для обсессивной нерешительности. Оно может также прикрывать скуку и психическую медлительность аналитика.

Необходимо быть терпеливым, когда ожидание может прояснить материал или когда аналитик преследует некоторую отдаленную цель. Но следует помнить, что наше молчание обычно переживается пациентом как форма стресса. Эта активность аналитика имеет много различных значений для пациента, зависящих от аналитической ситуации и ситуации переноса-контрпереноса (Lewin, 1954, 1955; Loewenstein, 1956; Stone, 1961, p. 45–55, 95–105).