Техника и практика психоанализа

В порядке иллюстрации понятия проработки позвольте вернуться к случаю мистера Н. На первой сессии, о которой я рассказывал, я интерпретировал его полную желания фантазию о том, что его мать не любит секс и отвергает отца как сексуального партнера, а также что его отец – импотент. Пациенту не понравилась эта интерпретация, но позже в тот день он понял, что она, скорее всего, верна. К тому времени, когда он пришел на следующую сессию, он развил этот инсайт и связал его с тем фактом, что его собственная сексуальная жизнь с женой расстроена. Ему очень трудно было взглянуть на жену на следующий день после половых отношений. Он чувствовал, что она должна питать к нему отвращение из-за его чувственного поведения. Когда я спросил об этом, он связал свои реакции с детскими воспоминаниями о том, как мать унижала его, браня за мастурбацию.

В течение нескольких следующих недель, однако, мистер Н. стал все яснее осознавать, что одновременно с желанием того, чтобы его жена чувственно наслаждалась с ним, он презирал ее, когда она сексуально возбуждалась. Чувство того, что она ненавидит его после полового акта, была проекцией его собственных чувств. Вскоре после этого мистер Н. вспомнил о том, как его мать лукаво подмигнула отцу, когда они увидели на улице копулирующих собак. Сначала аффект, связанный с этим воспоминанием, был небольшим. Однако пациент странно повел себя в это время по отношению к своей жене. Он нашел ее ужасно непривлекательной, избегал ее сексуально и стремился к проституткам. Я интерпретировал ему это как то, что он поступает так, как, по его представлениям, делал его отец.

Пациент ответил на это, что он не порицает отца за то, что он избегал сексуальных отношений с матерью. Хотя его мать была привлекательной женщиной, он вспомнил несколько эпизодов, когда она была в постели и «отнюдь не была сексуальным призом». Ее лицо казалось покрасневшим и потным, ее волосы были спутаны, стоял какой-то омерзительный запах. Эти воспоминания ассоциировались со слабостью и менструацией. Я интерпретировал, что менструирование соотносится с периодом течки у сук. Позже я реконструировал для мистера Н., что, вероятно, вид его матери с раскрасневшимся и потным лицом и омерзительный запах были связаны с тем, что он видел свою мать, занимающуюся сексом с отцом. Я сказал, что его идея о том, что мать не любила секс, а также множество воспоминаний о флирте его отца с другими женщинами – это попытка отрицать бессознательное воспоминание о том, что он видел свою мать, сексуально возбужденную отцом. Я подчеркнул, что воспоминания о матери, подмигнувшей отцу при виде собак, было также покрывающим воспоминанием такого рода.

Мистер Н. согласился, что моя реконструкция кажется правдоподобной, но она «оставляет его холодным». На следующей сессии я сказал ему, что его сексуальное пренебрежение женой, предпочтение проституток были дальнейшими попытками «доказать», что хорошую женщину, замужнюю женщину, являющуюся матерью, не заботит секс, и мужья таких женщин не имеют сексуальных отношений с ними. Пациент рассказал позже, что во время уикенда, последовавшего за той сессией, он испытал наиболее полное за всю свою жизнь сексуальное удовлетворение со своей женой. За этим последовало несколько недель сопротивления анализу и сексу, это основывалось на идее о том, что все взрослые – лицемеры и лгуны, за исключением нескольких бунтовщиков и диссидентов.

И снова мистер Н. боролся со своим детским конфликтом, связанным с сексуальной жизнью родителей. Если он вынужден отказываться от отрицания существования их сексуальности, он должен ненавидеть их и презирать за лицемерие. Его мать – подмигивавшая отцу – была воплощением этого. Его жена также была «подделкой», равно как и я, и моя жена. Единственные честные люди – те, кто избегает общества и конвенций. Более честно платить за секс деньгами, чем покупать его дорогими домами, одеждой, мехами, машинами и т. д. Я интерпретировал для него, что это, вероятно, было попыткой унизить его мать и отца, а также других женатых людей по причине гнева и зависти – к подмигиванию матери. За его презрением была зависть. Он реагировал бы совершенно иначе, если бы она подмигнула ему, а не отцу.

Мистер Н. реагировал на эту интерпретацию и дальнейшую реконструкцию угрюмостью и сопротивлением. Затем медленно, спустя недели, он начал размышлять над взаимосвязью между презрением и завистью. Он понял, что у моей формулировки, вероятно, есть достоинства. Он с сожалением принял то, что я прав, и с большим неудовольствием отказался от мысли, будто его мать не хотела секса с его отцом и предпочитала не вступать в сексуальные отношения вообще. Если она и вступала в эти отношения, то делала это, подчиняясь, и затем в своей фантазии он делал отца импотентом. Вид матери, сексуально возбужденной отцом, бесил его, приводил в негодование. Он чувствовал себя как маленький мальчик или как чувствующий превосходство взрослый. Вероятно, ему следовало предоставить им заниматься своей сексуальной жизнью, а самому сконцентрироваться на своей собственной спальне.