Техника и практика психоанализа

Пациент, мистер З.[19], молодой мужчина, который проходил анализ уже полтора года, начал сессию с рассказа о следующем сновидении: «Мне снится, что я лежу на огромной кровати. Я совершенно наг. Большая женщина входит и говорит, что она должна искупать меня, и приступает к мытью моего генитального органа. Я чувствую бешенство и стыд, потому что мой генитальный орган не становится эрегированным».

Я молчу, и пациент начинает говорить. Вот основное содержание его ассоциаций: «Женщина во сне выглядит как мать моего хорошего друга, Джона. Она – друг моей семьи, подруга моей матери, но не похожа на мою мать. Она не избалована. Она не была избалованным ребенком, как моя мать. Мне нравилась эта женщина. Я часто хотел иметь такую мать… (пауза)… У меня было свидание в выходные, и мы предавались сексуальной игре (пауза)… Она замужем. И она проявляла свою волю; в действительности она была агрессором. Женщины, которые так ведут себя, похожи на проституток. У них нет никакого чувства любви, они интересуются только сексом. Они хотят, чтобы их обслуживали. Все в этом разговоре заставляет меня чувствовать себя очень некомфортно… (пауза)».

Я думаю, что мы, прежде всего, имеем дело с ситуацией, в которой мистер З. борется с выражением и сокрытием определенных инфантильных сексуальных желаний и страхов. Явное содержание сновидения, а также ассоциации демонстрируют, что этот материал касается пациента – маленького мальчика, лежащего на большой кровати и имеющего детское желание, состоящее в том, чтобы мать ласкала его пенис. Но здесь есть также гнев и стыд, потому что его пенис не такой впечатляющий, как пенис его отца. Он обижается на тех женщин, которые предпочитают большие пенисы, но он также хочет, чтобы играли с его пенисом. Теперь все в этом содержании ясно, но было бы неправильно интерпретировать его пациенту, потому что также очевидно, что у мистера З. есть сильные тенденции бежать от всего этого, скрывать, прикрывать это. Заметьте, как неестественен его язык, как он уклончив, стерилен. «Я был совершенно наг». Женщина принимается мыть «мой генитальный орган». «Мой генитальный орган не становится эрегированным». «Мы предавались сексуальной игре». Затем откровенное признание: «Все в этом разговоре заставляет меня чувствовать себя очень некомфортно».

В такой ситуации, когда некоторое вытесненное содержание выступает вперед, но когда также налицо значительное сопротивление, я полагаю, было бы бессмысленно продолжать заниматься отвращаемым содержанием до того, как я проанализирую и частично проработаю некоторые из сопротивлений пациента. Если я попытаюсь указать, к смущению мистера З., что он, кажется, хочет, чтобы какая-то материнская фигура ласкала его пенис, он бы злобно обвинил меня в том, что я похотливый старик, или, возможно, совсем замолчал бы. Я совершенно уверен в этом, потому что в других случаях у него были такие реакции, даже после того, как я пытался работать над его сопротивлениями.

Поэтому я решил работать прежде всего над сопротивлениями, и только после того, как я увижу в них признаки изменения, я попытаюсь конфронтировать его с содержанием. Я говорю ему, когда он умолкает: «Вы, кажется, смущаетесь сегодня, когда пытаетесь рассказать мне о своих сексуальных переживаниях. Даже Ваш язык становится неестественным. (Я сказал «сегодня», потому что были случаи, когда он был способен более прямо говорить о сексуальных вопросах, и таким способом я напоминаю ему об этом.) На это мистер З. ответил: «Да, что пользы быть грубым (пауза)… Я не знаю, какой язык использовать здесь. Мне очень хочется знать, как бы вы реагировали, если бы я говорил первые пришедшие в голову слова. Как только я сказал это, я понял, что это как раз то, чего вы, возможно, хотели (пауза)… Да, не вы неодобрительно относитесь к этому, я сам; я не одобряю вульгарный язык… (пауза). Сновидение было так живо, чувства во сне были так сильны… Я чувствовал себя так по-детски».

В этот момент я чувствовал, что пациент успешно работает над некоторыми аспектами сопротивления переноса; он понимает, что он проецирует свои чувства осуждения на меня и что такие чувства осуждения неуместны. Мы могли заниматься этим сопротивлением дальше, но в это время он, казалось, был готов заняться содержанием сновидения, потому что он самопроизвольно вернулся к чувствам во сне. Поэтому я осуществил следующее вмешательство: «Вы рассердились и почувствовали стыд, но как вы чувствовали себя во сне, когда женщина начала ласкать ваш пенис?»

Здесь следует отметить, что я иду дальше пациента. Я не использую его неестественный язык, я пользуюсь повседневным языком, и я говорю откровенным тоном. Я говорю о женщине, которая ласкает его пенис, а не моет его. Сначала пациент отвечает молчанием. Потом он говорит: «Да, сначала мне понравилось это» (пауза). Затем он продолжает, что во время свидания женщина делала «это»… она действительно играла с его пенисом. Но он хочет заверить меня, что она была агрессором, а не он. Однако он должен согласиться, что ему нравилось это; на самом деле ему это нравилось чрезвычайно; если уж допускать это, он предпочитает такой вид сексуального наслаждения всем остальным. Но так или иначе он чувствует, что это неправильно (пауза)… Женщина была замужем. Ее муж был большим руководителем. Ему доставляло удовольствие обманывать ее мужа, но в действительности обмана не было, поскольку они расстались. «Это было не реальной победой, а лишь ложной. Это так же, как в моей работе; я выгляжу так, как будто упорно работаю, но это не настоящая работа, и я в действительности работаю не столь уж усердно. Это как и в остальном – я ничего не хочу делать, я хочу, чтобы мне что-нибудь давали. Я все время притворяюсь активным и упорно работающим, но в действительности я хочу, чтобы кто-нибудь дал мне что-нибудь».

Пациент, казалось, работает хорошо, его сопротивление исчезло на время. И в этот момент я осуществляю следующее вмешательство. Я говорю, что мне кажется, он наслаждается чувством, что ему дает сексуальное наслаждение большая женщина, и хотя он наслаждается этим, он одновременно и стыдится этого, потому что он чувствует себя маленьким мальчиком. На это пациент ответил, что да, во сне кровать была такая большая, она была огромная, он должен был быть по сравнению с ней очень маленьким. Пауза, и затем он говорит: «Должно быть, вы думаете, что это касается моей матери? Фу. Действительно, девушка, с которой у меня было свидание, была того же сорта, с такими же мощными бедрами, которые я находил отталкивающими у своей матери».