Техника и вооружение 2002 05

1. Антенный блок ГСН 2. Передатчик ГСН 3. Блок радиовизирования 4. Электровзрыватель и ПИМ 5. Контактный взрыватель 6. Боевая часть 7. Прямоточный двигатель 8. Бак N1 9. Баллоны сжатого воздуха 10. Бак N2 11. Рулевая машинка элеронов 12. Приемник ГСН 13. Блок радиовысотмера 14. Аккумулятор 15. Рулевая машинка рулей высоты 16. Блок радиоуправления 17. Рулевая машинка руля направления 18. Гироблок автопилота 19. Стабилизатор 20. Стартовый двигатель

«Шторм» перед отправкой на полигон

Наконец, в апреле 1952 г. начались летные испытания беспилотных самолетов-снарядов с автономными системами управления. Первые два пуска, выполненные с носителя Пе-8, своими результатами порадовали конструкторов. Но в начале лета, с переходом к старту со смонтированной на черноморском берегу катапульты, начались неприятности. В обоих пусках при включении стартового двигателя 12- кратные перегрузки «выбивали» бортовые приборы. После внесения доработок 20 и 28 августа провели еще два катапультных пуска, специально предназначенных для отработки начального участка полета и подтверждения работоспособности аппаратуры при стартовых воздействиях.

На 6 сентября 1952 г. запланировали проведение пятого пуска с катапульты, в ходе которого «Шторм» должен был осуществить полет на максимальную дальность — 80 км. Начало полета прошло нормально, но самолет-снаряд упал в море в 22 км от стартовой позиции — вышла из строя электросистема. Результаты последующих пусков 18 и 25 сентября породили сомнения в эффективности внесенных доработок ~ оба самолета-снаряда рухнули вблизи старта. Изучение фрагментов изделий указывало на то, что несмотря на внешне нормальный характер старта с катапульты, отдельные элементы аппаратуры выходят из строя, по-видимому, из-за гибельного воздействия перегрузок. С другой стороны, по мнению ряда специалистов завода № 293, причина аварийных пусков крылась в неудачной конструкции автопилота и, возможно, в повышенном эксцентриситете тяги и мощных вибрационных процессах при работе маршевого двигателя. Для однозначного определения причин неудачной серии пусков 27 октября был произведен еще один старт с катапульты. Для получения максимальной информации в случае неудачи трасса полета проходила не над морем, а над землей. Исходя из размеров полигона, дальность ограничили величиной 16,5 км.

На этот раз старт прошел нормально и самолет-снаряд успешно пролетел положенную дистанцию. Однако показания дополнительно установленной измерительной аппаратуры указывали на высокий уровень воздействий на приборы, что могло привести и к аварийному исходу. Требовалась серьезная доводка бортовой аппаратуры, которую решили провести в заводских условиях. Согласно плану соответствующих мероприятий, утвержденному Минавиапромом 20 января 1953 г., возобновление летных испытаний намечалось на 15 апреля. Ни правильность намеченных доработок, ни способность коллектива завода № 293 и его смежников своевременно осуществить их не вызывала сомнений у руководства промышленности. Таким образом, предполагалось, что летные испытания прерваны всего на полгода, а как оказалось — навсегда….

Зимой 1952–1953 гг. жизнь нашей страны в значительной мере определялась событиями, вошедшими в историю как «дело врачей». И хотя Матус Рувимович получил образование, весьма далекое от медицинского, в те холодные месяцы определяющее значение для принятия судьбоносных решений имела не профессия, а национальность человека. Имя и отчество самого Бисновата и ряда его ведущих сотрудников не оставляли никаких сомнений в принадлежности к попавшему в опалу племени. Но в случае Бисновата и этого оказалось мало. Сам Матус Рувимович по малолетству никак не мог в 1914 г. встать на защиту империалистического отечества. Но его двоюродные братья уже тогда проявили национальную склонность к космополитизму и, вместо того, чтобы пролить кровь за царя-батюшку, малодушно устремились за рубеж, и не куда-нибудь, а в Северо-Американские Соединенные Штаты. И как не божился Матус Рувимович, что он ничего не ведает об их дальнейшей судьбе, в сложившейся обстановке даже предположительное наличие заокеанских родственников рассматривалось как достаточное основание для отстранения от работы с совершенно секретной оборонной техникой.