Техника и вооружение 2005 05

Выбравшись из танка, я огляделся и, пригибаясь, побежал по сохранившимся следам гусениц нашего танка Ночную темноту время от времени прорезали светящиеся автоматные очереди. Вначале мне казалось, что все очереди направлены в меня, и каждый раз падал на снег. Иногда вдруг вспыхивали осветительные ракеты, и все ноле освещалось, как днем. Через какое-то время я привык к этой обстановке, перестал шарахаться и продолжал двигаться во весь рост. В какой-то момент я услышал близкую немецкую речь. Я притаился и стал ждать. При очередной вспышке ракеты я увидел шагах в пятнадцати от себя торчащие из окопа фигуры двух немецких солдат, напоминавшие грудные мишени. Они тоже заметили меня и стали целиться в мою сторону, Я. не раздумывая, выдернул чеку, швырнул фанату в сторону окопа и упал в снег. Раздался взрыв, и послышались крики. Пользуясь суматохой у немцев, я бросился бежать, насколько мне позволяли мои перекошенные валенки, Меня никто не преследовал.

Под утро меня задержали наши бойцы. Не знаю, был ли это загрздотряд или обычная пехота, но меня, несмотря на мой протест, поволокли в какую-то землянку, где сидел офицер в распахнутом полушубке. Он подозрительно оглядел меня с ног до головы. Вид у меня действительно не внушал доверия. Замасленный ватник, шея замотана трофейными шелковыми кальсонами, заменявшими шарф, на ногах злополучные чаплинские валенки.

— Кто такой? Откуда? — голос офицера был грозен и суров.

— А Вы кто такой? — нахально спросил я.

От моей наглости офицер опешил. Какой-то сопляк подозрительного вила осмелился говорить с ним таким развязным тоном, да еще при подчиненных. Он даже не сразу нашелся, что сказать Тогда я продолжил дерзить:

— Вот это видели? — показал я ему на свой танкошлем. — С передка иду. Наш танк осажден. За выручкой послали.

— А чего же ты как босяк одет? — уже сбавив тон. спросил офицер.

— Не на параде. Когда я в атаку шел, меня не спросили, как я одет.

Офицер почувствовал, что перед ним не вражеский лазутчик и не трусливый дезертир, но для проверки спросил:

— Какой бригады?

— 240-й отдельной танковой.

— Кто командир бригады?

Я этого не знал, поэтому ответил:

— До командира бригады больно высоко. У меня комбат майор Бессчетнов.

Эта фамилия была, видимо, известна, и офицер успокоился.

— Чаю выпьешь?

— Некогда. Ребята ждут помощи.

— Ну, жми. Сам найдешь или дать провожатого?

— Давайте провожатого.

Через полчаса я уже стоял перед майором Бессчетновым.

— А, Чарли Чаплин! Ты чего валенки не сменил?

Я доложил обстановку. Майор достал из планшета карту, развернул ее и сказал:

— Покажи, где танк.

Я быстро нашел на карте тот самый ручей. но точно не знал, в какой именно его точке мы застряли.

— Примерно здесь. — показал я на карге. — Но лучше я на местности сориентируюсь.

— Здесь? — с сомнением переспросил комбат. — А как же тебя немцы вот тут пропустили?

— А граната на что! — не без некоторого мальчишеского хвастовства ответил я.

Комбат с улыбкой посмотрел на меня.

— Ну, что ж Молодцы, ребята! Не растерялись. Представлю к наградам.

Тут же майор дал указание начальнику штаба готовил, группу поддержки, а мне сказал:

— Будешь проводником. Попей чайку. Спирта не дам, а то с пути собьешься.

Через четверть часа по снежной степи уже двигалась группа в составе танка, танкового тягача и отделения автоматчиков. В тягаче стояли термосы с горячей пищей и чаем для нашего экипажа. Я стоял в башне рядом с командиром тапка и, исполненный сознанием своей важной роли, руководил движением нашей небольшой колонны. От моих ночных страхов не осталось и следа. Еще бы! Теперь я не один среди голого поля, а с танком и целой группой автоматчиков. Когда где-то поблизости слышался разрыв снаряда или раздавалась автоматная очередь и я видел, как сидящие на броне солдатики в испуге пригибают головы, я чувствовал себя бывалым воякой и старался подбодрить ребят.

Мы беспрепятственно добрались до места, и я еще издали увидел башню нашего танка. У меня было такое чувство, как будто я возвращаюсь домой. Прибывший танк остановился у подбитого немецкого танка, а автоматчики спешились и рассредоточились рядом, заняв оборону. Я поспешил к своему танку и с некоторой тревогой обнаружил, что люки башни и механика-водителя задраены и экипаж не подает признаков жизни. Однако моя тревога оказалась напрасной. Ребят, измученных вчерашней осадой и тревожной ночью, под утро сморила дремота. Чувства, какие мы испытали при встрече, трудно описать.

Итак, к моим представлениям о возможностях танка Т-34 добавилось еще одно: в качестве неподвижной огневой точки он способен эффективно поражать танки, бронетранспортеры и пехоту противника, оставаясь неуязвимым от его танкового и стрелкового оружия.

Комбат не обманул. За форсирование Волги, занятие плацдарма и удержание его. а также за успешные действия в осажденном танке все члены экипажа были удостоены правительственных наград, в том числе я — медали «3а отвагу». И хотя впоследствии я был удостоен многих других наград в том числе более высокого достоинства, первая медаль мне особенно дорога, и я ей горжусь больше других.