Техника игры в блинчики

Капа фотографировал, Герда тоже. Оба они были воодушевлены необычайно, переживая нечто похожее на экстаз, но Кайзерине все это было не сильно интересно. Она ожила лишь тогда, когда их доставили в отель. Вот здесь было действительно интересно. Отель "Ориенте" на Рамблас-де-лас-Флорес по-настоящему дорогой и фешенебельный. Но в вестибюле, рядом с портье в шитом золотом сюртуке болталась вооруженная охрана, присланная реквизировавшим гостиницу профсоюзом. А в ресторане, рядом с сервированным хрусталем и серебром столом, за которым "пировали" Кайзерина и ее новые друзья, шумно выпивали простые рабочие парни, перепоясанные пулеметными лентами наподобие незабываемого матроса Железнякова из "Ленина в Октябре"…

* * *

— Вы в порядке, Кайзерина? — спросила по-немецки Герда. В ее голосе звучала тревога, а грассировала она так, что мороз по коже.

"В порядке? А черт его знает!"

— Вполне, — улыбнулась Ольга. — Извините, Герда, задумалась.

— Завтра мы едем в Мадрид, — сказала Герда, в глазах у нее недоверие боролось с презрением. — Русские тоже едут, и этот американец… Как его? Присоединитесь?

Американцем был, как ни странно, Хемингуэй, а русскими — Кольцов и Роман Кармен. По первости, у нее от неожиданности чуть родимчик не приключился. Вот, вроде бы, не первый случай и пора бы привыкнуть, но каждый раз, как в первый!

— Поедем, — почти равнодушно пожала в ответ плечами Кайзерина. Она "все еще витала где-то там"… Образ был почти родной, только чуть меньше "золота и бриллиантов", а алкоголь и все прочее как всегда, как везде…

— Поедем, — согласилась она, одарив Герду туманным взглядом — Почему бы и нет? Я здесь уже все видела…

Видела… Купалась голая при луне, — Герда тоже едва не соблазнилась, но революционная сознательность ее удержала, — пила горькую с руководством ФАИ в отеле "Риц", превратившемся в штаб анархистов, и в отеле "Колумб". Провела почти целый день, общаясь с социалистами, как ей показалось куда более вменяемыми, чем анархисты, но слишком пресными, правильными. В общем, на отсутствие разнообразия грех жаловаться. Коммунисты, поумовцы, какие-то заумные левые христиане… В Барселоне — жарко, накурено, как в кабаке, и шумно. По ночам стреляют. В Каталонии неспокойно, и в столице провинции каждый день по центральным улицам кортежи грузовиков везут на кладбище погибших. Кайзерина посетила одну церемонию, постояла, послушала речи на малопонятном ей языке и решила, что следующий визит нанесет к Святому Семейству. Она так и поступила, и не разочаровалась.

А вообще, если не считать "войны и мора", жить в Барселоне неплохо. Еды пока хватало, вина — хоть залейся, и масса брутального вида мужиков, и некоторые из них, например, тот же Хемингуэй или Гарсиа Оливер, таковыми не только числились… Впрочем, они интересовали ее лишь в качестве статистов. Короля играет свита, красивую женщину — правильные мужчины. Но был правильным или не был, кабальеро командующий каталонской милицией Оливер: смуглый и кинематографически-мужественно (даже шрам на лице имелся!) красивый, — всё равно этот испанский мачо успел смертельно надоесть и Кайзерине, и Ольге. Надоели его приставания, утомляли громогласные разглагольствования, из которых выходило, что воюют, по сути, одни анархисты, а коммунисты им только мешают. Возможно и так, но это не повод для назойливости; Ольга была рада покинуть Барселону, пусть даже и с Хемингуэем. В конце концов, Эрнест много интереснее бравого анархиста, и воспитан куда лучше: единожды получив по рукам, в постель "австриячки" больше не лез. Угомонился. Лишь изредка — под пьяное настроение — раздевал ее яростным взглядом. Но молча и издалека, а это и не преступление вовсе, а так — баловство инстинкта.

— Поедем, — согласилась Кайзерина, чуть морщась от запаха сгоревшего пороха. — Почему бы и нет? Я здесь уже все видела…

И они уехали.

Анархисты выделили троих вооруженных бойцов и два огромных роскошных автомобиля, наверняка реквизировали у местных каталонских буржуев. И уже на следующий день они всей компанией — Герда и Капа, Кайзерина и Эрнест, и трое русских (Кольцов, Кармен и простоватый, но с опасным выражением глаз дяденька, изображающий из себя журналиста) выехали в Мадрид.

Хроника событий:

6 сентября 1936 года — В СССР учреждено почётное звание "Народный артист СССР". Первыми его удостоились К.С.Станиславский, В.И.Немирович-Данченко, В.И.Москвин, И.М.Качалов и другие известные театральные деятели и актёры.

10 сентября 1936 года — Германский министр пропаганды Йозеф Геббельс обвиняет Чехословакию в подготовке агрессии и потворствованию распространению коммунизма в Европе на основании того, что она разместила на своей территории подразделения ВВС СССР.