Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности

«Мистика света» – вот то главное, что донесли до нас образы, исполненные Даниилом и Андреем Рублевым. Выбранный для владимирских росписей прием – сопряжение двух слоев яркой желтой охры, звучного и открытого цвета, как оптическая система, практически не препятствовал свободному прохождению внешнего, физического света в глубину слоя и его почти полному отражению. Можно сказать, что свет свободно, незатесненно проходил сквозь материю краски и так же свободно из нее изливался. Само свечение живописи изнутри, даже не связанное с внешними пробелами, побуждало к поиску тонких соответствий между свойствами колорита и необъяснимым до конца, почти таинственным прохождением света сквозь красочные слои. Художник, поставивший перед собой такую задачу, становился соработником Божественного света, приготовляя Ему путь прохождения в глубину тварного вещества. Он организует красочные слои, угадывает направление невидимых потоков, активизирует их и на конечном этапе «подхватывает» их и «проявляет» в фактуре белильных мазков. Преобразованная им тварная материя краски не является препятствием для света, но становится его полноценным вместилищем и его отражением. Используя богословский язык Дионисия Ареопагита, можно сказать, что она – «второй свет» по отношению к первоисточнику, к Свету Пресвятой Троицы, что по сути своей являлось одним из свойств созданной Богом ангельской природы, характеризующейся особой идеальной невещественностью, надмирной чистотой и красотой. А ведь именно небесный – ангельский мир глядит со стен Успенского собора, расписанного Даниилом и Андреем Рублевым.

Художники, учитывая особые свойства светящейся золотистой гаммы всего ансамбля, определенным образом «встроили» в нее систему белильных светов.

В ликах между охрением и белильными светами не было промежуточного слоя белильной подготовки, обеспечивающей, как правило, плавность и постепенность моделировки. Правда, исследователи подчеркивают их неконтрастность по отношению к охрению, вероятно, в силу достаточного содержания в этом моделирующем слое белил. В то же время отсутствие промежуточного слоя между светами и охрением (хотя и разбеленным и достаточно светоносным), т. е. некоторая «оторванность» светов от формы, говорит об особой роли света, его самоценности. Художникам важно было не усиливать впечатление «физической» достоверности, зрительно связав его с постепенным развитием и нарастанием объемной формы, но сделать акцент на их имматериальности, оторванности от формы, их «надмирности». Они возникали не как результат естественного саморазвития формы, а противопоставлялись ей как данное свыше, существующее по своим законам и подчиняющее им саму форму. Света были наделены свойствами Божественного Света, который они и символизировали, являющегося живоносным и животворящим по отношению к самой форме.

Однако заметим, что в своей основе нечто подобное можно найти в светах «личного письма» многих памятников средневековой живописи. Но в росписи 14 08 г. встречается такое свойство построения белильных светов, которое требует особого объяснения. Важно понять, что тонкие и нематериальные мазки светов, написанные чистыми белилами, были неконтрастны слою охристой моделировки (плавки-охрению), также насыщенной белилами, вмешанными в чистую, беспримесную золотисто-желтую охру основы. Технически все три «телесных» слоя можно воспринимать как проявление различной степени насыщенности белилами охры основного, фонового слоя. Но в таком «художественном» контексте, как образы владимирских росписей, эта техника давала простор для мистического толкования художественного результата: освещенность, пронизанность светом земляной желтой охры – акт одухотворения «персти земной». В то же время света были положены на стыке нижней охры и слоя разбеленной охры, одновременно объединяя и противопоставляя их – объединяя светом, но отличаясь от желтого колорита охры своей беспримесной белизной. В руках художников это были не просто три различные стадии моделировки, это были стадии «воплощения» лика, одухотворения и просветления человеческой плоти. Между этими стадиями проходило особое «таинственное» время – время «появления – проявления» одного слоя, нанесенного поверх другого, не только путем насыщения вещества нижнего слоя белилами (светом!), пока те не начинали преобладать на поверхности верхнего слоя, демонстрируя безраздельное свечение, но и «необъяснимое» вневременное излияние его, от соприкосновения с которым форма и проявляется во всей ее полноте.