Реставраторы знают, как трудно расчищать новодел, краски его размываются при воздействии даже самых слабых растворителей, живопись подлинных икон XIX в. значительно прочнее. Очевидно, дело не только в переизбытке связующего, но и в его качестве. Химики обнаружили присутствие масла. В желтковую эмульсию обычно добавляют масло, но, может быть, его в новоделе слишком много? Насколько связующее высыхает, скажем, за 100 лет? Что, если на кусочек красочного слоя капнуть щелочью и проследить, сколько времени пройдет до начала размягчения связующего? Для чистоты эксперимента с икон брались пробы с колером на основе охры, так как действие растворителей на пигменты разного цвета бывает различно. На пробу капали 15 % едкое кали (КОН), засекали время и под бинокуляром следили, когда пигменты начинали двигаться в размягчающемся связующем. Обнаружилась закономерность: охра с новоделов начинала разбегаться через 2–6 минут после начала воздействия растворителя, а на подлинниках через 10–12 минут. Например, на пробе с поля иконы «Апостол Павел» «Облачного» чина связующее поплыло через 4 минуты после обработки щелочью. Казалось бы, задача решена, новодел определен. А как в подобной ситуации будет себя вести связующее икон, прошедших современную реставрацию с применением органических растворителей? На створке Царских врат начала XVII в. взяли две пробы. С нераскрытого участка охру расчистили всухую, удалив скальпелем темную олифу и запись. Экспозиция размягчения связующего – 10 минут, у охры с участка живописи, расчищенного на диметилформамид за 7 лет до эксперимента, – 3 минуты 40 секунд. Значит, растворитель не выветрился и продолжает действовать на связующее красочного слоя. В реставрации органические растворители с высокой температурой кипения начали применять с середины ХХ в. Если известно, что икону с этого времени не расчищали, то описанный способ скорости размягчения связующего при воздействии на красочный слой щелочью является косвенным доказательством ее поддельности или подлинности.
Кракелюры на новоделах создавали, как правило, по этапам изготовления иконы: сначала на грунте, вызывая растрескивание большим количеством связующего, или процарапыванием, или ломая левкас, положенный на паволоку, и вклеивая его в подготовленную доску. Затем при помощи связующего выполняли кракелюры в красочном слое, который растрескивался прежде всего на готовом кракелюре грунта, но не всегда. При обследовании новодела можно заметить перекрытый левкасный кракелюр, особенно в местах, где в колере нет белил и красочный слой пластичен, в таких случаях встречается рисованный кракелюр. Золотой листовой ассист обычно накладывается в конце живописных работ, очень часто на новоделах можно встретить налипание золота на готовый красочный кракелюр.
При изготовлении новоделов использовали и старые иконные доски, и новые, искусственно состаренные. В последнем случае их опиливали, обжигали, коптили, вносили реставрационные детали. Так, для «Облачного» чина взяли тонкие, несоразмерно величине щита, липовые доски. Укрепили их широкими дубовыми шпонками, обработанными фрезой на станке по методике XIX в., после чего доски покоробило по вертикали. По мнению специалистов[326]
, так выгибается под шпонкой только непросохшая древесина. Интересно, что торцы, боковые и лицевая стороны икон залевкашены одновременно, как принято в поздней иконописи. Иконы чина по краям частично опилены, как будто их переносили в другой иконостас.В 2002 г. Атрибутационный совет Государственной Третьяковской галереи признал иконы «Облачного» чина произведением начала ХХ в. Известно, что иконописец-реставратор В. П. Гурьянов в 1902 г. реставрировал иконы для Никольского Единоверческого монастыря, где существовала иконописная мастерская[327]
. Участвовал ли мастер в написании «Облачного» чина? Во всяком случае есть упоминание[328] о своеобразной манере иконописца разрабатывать объем личного письма штриховкой. На макросъемках в живописи икон отчетливо видны длинные кистевые мазки на границе вохрения ликов.