Технобойня

После второй порции, принесенной надзирателем, кормежка прекратилась. Может, потому что кормить полагалось лишь два раза, а может и потому, что пленники есть отказывались. Так и простояли шесть тарелок наполненных странной жидкостью, пока за ними не пришли и не унесли. Роман остался доволен, потому что терпеть запах исходивший от этой дряни мешал думать и раздражал. После убийства робота Роман больше не видел Седова. Караульные сменялись каждые два часа – так подсчитал Стеклов, исходя из отсчета внутренних часов.

Единственное о чем думал Роман, так это о том, что уж если он и выйдет отсюда, то точно свернет кому-нибудь шею. Руки так и чесались сорваться в порыве ярости и растерзать в клочья плоть первого попавшегося. Но первыми попавшимися могли стать только Антон и Саша, но они-то уж точно смогут отделаться от сумасшедшего миллионера одной рукой, а вернее – одним ударом. Такая раскладка Стеклова не устраивала, и он просто копил в себе злость.

Он вспомнил, что меньше недели назад он мог питаться, чем хотел, пить дорогие вина и разъезжать по городу на собственной машине. И все поменялось в миг одним лишь желанием зайти в бедные районы, посмотреть «достопримечательности», подышать горьким воздухом без маски и с неоднозначными впечатлениями вернуться обратно к богатой жизни и спокойным ночам в высотке города. И что же смогло повернуть подобный исход событий в абсолютно другое русло? Роман ответ знал точно. Это была короткая фраза, брошенная в ресторане человеку, чьему мнению он придерживался всю жизнь: «Я собираюсь в бедные кварталы…» Черт возьми, но кто же знал, что жизнь изменится настолько кардинально, что через столь короткий промежуток времени в неизвестном месте ему будут предлагать «ишачий помет» вместо дорогого блюда, сделанного из генномодифицированных организмов. Если бы он только знал на что шел.

Потом он вдруг вспомнил о Николае, торговце развлечениями, из той виртуальной высотки. О судьбе его он уже догадывался. «Наверно, лежит сейчас в канаве и гниет, а, что более вероятно – ему поменяли фильтр!» – с пафосом сказал самому себе Стеклов. А Илья? Он думал, что его-то уж точно не коснулся карательный бич скрытых правителей города. По его мнению, сейчас младший брат лежит на солнце, пьет свеженький сок и поправляет здоровье. Эта мысль слегка сгладила порочное восприятие реальности. Но мог ли Роман сожалеть о том, что все так случилось? Конечно же, нет. Что-то с каждым разом менялось в нем и в его восприятии мира. Он начал чувствовать, что живется сорнякам не так уж сладко. Раньше он подозревал, что какие-то неудобства есть, но очутившись в камере, с гниющей похлебкой и кучами мусора, он пересмотрел взгляды и решил, что нужно что-то менять.

Узнать, что происходит и, что скрывает этот город от горожан! Этот риск стоил жизни. Он не знал, сколькие уже попались, перелезая через стену, чтобы узнать правду. Но Стеклов решил, что он первый, потому что более никому такая бредовая идея в голову придти не могла. Но было ли это совпадением? Роман не знал, но прикинув все в уме, решил, что если это и совпадение, то сложилось оно не в пользу скрытых отцов города. Он купил журнал, нашел объявление, прочел его и заинтересовался. Затем протестировался, и его больное воображение выбрало для себя подобный отдых. С ума сойти можно. Но Стеклов не был сумасшедшим, и слетать с катушек он не собирался. После окончания всей этой истории – возможно, но не сейчас. Сейчас у него на это не было права.

Он посмотрел на Антона и Сашу. Они, словно ожидая его взгляда, синхронно маня ладонью, подозвали к себе. Плавая в океане раздумий, Роман и не заметил, как отсидел ногу. Щиплющая боль «ласкала» икры. Хромая, он подошел к койке и присел, ожидая услышать гениальные идеи ветеранов.

– Что надумал? Как выбираться будем? – не скрывая интереса, задал вопрос Антон.

Стеклов опешил, ведь он и сам хотел задать эти же вопросы, только в обратной последовательности.

– А я от вас ожидал услышать ответы на эти вопросы, – задумчиво произнес Роман.

На лице Антона появилась гримаса отчаяния.

– Просто, ты там так тихо сидел. Вот я и подумал, что ты поделишься с нами идеями.

– Прости, друг, но и меня эта пытка неопределенностью бьет по щекам не хуже чем вас.

– Выбраться мы не можем. Знать, что с нами будет – тоже, а когда нам дадут нормальную еду и подавно. – Саша наградил толстые стены камеры звонким, схожим с мальчишеской радостью смехом.