Читаем Технологии Четвертой промышленной революции полностью

• любые участники цепочек поставок, имеющие высокие скрытые издержки, работающие неэффективно или создающие низкокачественный продукт, использующие традиционные громоздкие и непрозрачные механизмы доверия, которые можно заменить технологией блокчейн;

• посредники, предоставляющие услуги по поиску и продвижению продуктов на рынке, например электронные торговые площадки-агрегаторы;

• низкоквалифицированные работники на производствах и в офисах, поскольку блокчейн и новые технологии, такие как 3D-печать и роботы, позволяют автоматизировать рутинные задачи по сборке и сопровождению продуктов и контрактов;

• высококвалифицированные работники, такие как менеджеры производства, бухгалтеры, специалисты по гарантийному обслуживанию и юристы, поскольку технология блокчейн позволяет автоматизировать сложные процессы переговоров, сопровождения и проверки продукции;

• финансовые, контролирующие и другие организации, поскольку операции по проведению платежей, управлению рисками и контролю качества переходят в блокчейн.

Таким образом, технологии Четвертой промышленной революции в сочетании с распределенными механизмами доверия на основе блокчейна позволяют радикально преобразовать все экосистемы.

Первые пользователи технологии блокчейн, все еще находящейся на начальном этапе развития, столкнулись со сложностями в интеграции систем, экономическом обосновании, соответствии стандартам и нормам. Многие начали работать над установлением межиндустриальных партнерских отношений и созданием новых экосистем, проявляя «практические лидерские качества» и способствуя внедрению экономически эффективных инноваций с низким риском.

Перманентность и прозрачность записей блокчейна позволяют использовать их для хранения надежных цифровых идентификаторов, что может произвести революцию во многих областях, включая ведение медицинских записей, голосование и оказание государственных услуг. Но, как отмечает Кэтрин Маллиган (Catherine Mulligan), содиректор Центра исследований и разработки криптовалют Имперского колледжа Лондона, мы должны приостановиться и обдумать риски, прежде чем стремительно двигаться в этом направлении: информация из обязательного реестра может предоставить широкий простор для злоупотреблений недобросовестным правительственным органам, имеющим доступ к закрытым ключам пользователей{97}.

Наверно, самое сложное, с концептуальной точки зрения, – потеря централизованной власти. Это не просто институциональная сложность. Это глубоко психологический вопрос привязанности к привычному порядку. Децентрализация доверия, обеспечиваемая сложным набором алгоритмов, – радикальный сдвиг, который можно сравнить с переходом от применения метода дедукции в качестве главного источника знаний к использованию современного научного инструментария. Обществу потребовались столетия, чтобы адаптироваться к изменениям, хотя экономические стимулы могли способствовать сохранению прежнего положения. Технология блокчейн возлагает доверие на математику и инфраструктуру, а не на политиков и отдельные узнаваемые организации. Это создает экзистенциальные сложности в дополнение к политическим и технологическим.

Технология, построенная не только для бизнеса

В мае 2000 года африканские алмазодобывающие государства собрались в южноафриканском городе Кимберли, чтобы остановить торговлю «конфликтными» алмазами. Им удалось добиться успеха путем достижения широких соглашений и применения строгих правил и сертификационных стандартов, требующих от государств создания законов и организаций для поддержки этого процесса. Тем не менее в 2015 году в Лондоне был учрежден стартап Everledger, направленный на поддержку Кимберлийского процесса и борьбу с мошенничеством в цепочке поставок алмазов с помощью блокчейн и машинного зрения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Top Business Awards

Похожие книги

Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса
Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса

Автор книги, доктор экономических наук, в форме занимательных рассказов рисует живые портреты крупнейших предшественников Маркса в политической экономии. Перед читателем проходит целая плеяда ученых прошлого — Буагильбер, Петти, Кенэ, Смит, Рикардо, Сен-Симон, Фурье, Оуэн и ряд других выдающихся мыслителей, труды которых сыграли важную роль в становлении марксизма. Идеи их раскрываются в тесной связи с особенностями эпох, когда они жили и творили. Автор показывает, что некоторые мысли этих ученых сохранили свое значение вплоть до наших дней. Во второе издание введен значительный новый материал.Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся политической экономией и ее историей.

Андрей Аникин , Андрей Владимирович Аникин

Экономика / История / Образование и наука / Финансы и бизнес
500 дней
500 дней

«Независимая газета», 13 февраля 1992 года:Если бы все произошло так, как оно не могло произойти по множеству объективных обстоятельств, рассуждать о которых сегодня уже не актуально, 13 февраля закончило бы отсчет [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html). То незавидное состояние, в котором находится сегодня бывшая советская экономика, как бы ни ссылались на «объективные процессы», является заслугой многих ныне действующих политических лидеров, так или иначе принявших полтора года назад участие в похоронах «программы Явлинского».Полтора года назад Горбачев «заказал» финансовую стабилизацию. [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), по сути, и была той же стандартной программой экономической стабилизация, плохо ли, хорошо ли приспособленной к нашим конкретным условиям. Ее отличие от нынешней хаотической российской стабилизации в том, что она в принципе была приемлема для конкретных условий того времени. То есть в распоряжении государства находились все механизмы макроэкополитического   регулированяя,   которыми сейчас, по его собственным неоднократным   заявлениям, не располагает нынешнее российское правительство. Вопрос в том, какую роль сыграли сами российские лидеры, чтобы эти рычаги - контроль над территорией, денежной массой, единой банковской системой и т.д.- оказались вырванными из рук любого конструктивного реформатора.Полтора года назад, проваливая программу, подготовленную с их санкции, Горбачев и Ельцин соревновались в том, на кого перекинуть ответственность за ее будущий провал. О том, что ни один из них не собирался ей следовать, свидетельствовали все их практические действия. Горбачев, в руках которого тогда находилась не только ядерная, но и экономическая «кнопка», и принял последнее решение. И, как обычно оказался  крайним, отдав себя на политическое съедение демократам.Ельцин, санкционируя популистскую экономическую политику, разваливавшую финансовую систему страны, объявил отсчет "дней" - появилась даже соответствующая заставка на ТВ. Отставка Явлинского, кроме всего прочего, была единственной возможностью прекратить этот балаган и  сохранить не только свой собственный авторитет, но и авторитет определенной экономической философии.Программа [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) оказалась   не только популярным учебником нормальной экономической логики. Она в первую очередь определила начало новой  для советского менталитета политики. Григорий Явлинский первым разделил имидж самостоятельного политика и административный пост, первый деятель постсоветской эпохи, который сделал себя сам. Никто .не «доставал его из мешка», как Горбачев «достал» в свое время Ельцина, Щербицкий - своего идеолога Кравчука, Ельцин -Хасбулатова, Бурбулиса и Руцкого, Бурбулис - Гайдара   и т. д. (Кстати, ничего зазорного в нашей политической реальности в том, что тебя «достали из мешка», нет, раз доставши, не всякого в этот мешок засунешь.)Явлинский и его команда не подстраивались под того или иного политического деятеля, они формировали по своей инициативе политическую  реальность, точно используя созревшие обстоятельства. Ни [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), ни [«Согласие на шанс»](http://www.yabloko.ru/Publ/Soglas/shans.html) не реализовались в жизнь, однако два созданных ими «летних перемирия» между Горбачевым и Ельциным стали существеннейшими элементами политической истории, то есть в конечном итоге относительно мягкой   политической  эволюции. Именно этой попытке обеспечить возможно мягкую и наименее болезненную политическую эволюцию  вынужден был посвятить себя Явлинский, составляя «Экономический договор» и конструируя договорный процесс между   недоговороспособными республиканскими лидерами. Явлинский пошел в мертворожденный МЭK, работал там на общественных началах, не получая зарплаты, не для того чтобы разыграть союзную политическую карту, а потому что политические игры на вершине нового российского Олимпа считал менее значительным занятием, чем обеспечение экономических условий для реформ.После августа Явлинский не потому не стал премьером, что экономические взгляды Гайдара оказались президенту ближе или профессиональнее; не думаю, что у кого-то возникнут подозрения,  что Ельцин способен задаваться такими вопросами. В представлении российских лидеров Явлинский никогда не был конкурентом Гайдару. Он мог быть конкурентом Бурбулису. То есть Явлинский, который «много себе позволяет», мог бы быть лидером политическим ответственного и самостоятельного правительства, формирование которого не может позволить себе российский президент Ельцин.[«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) завершились. А судьба экономической реформы по-прежнему находится в капризных и неуклюжих руках политиков, готовых пожертвовать экономической и политической стратегией ради суетных интересов политической популярности.

Григорий Алексеевич Явлинский , Станислав Сергеевич Шаталин

Экономика