Технологии против человека

Нам не нужно обращаться к слишком экстремальным примерам, чтобы найти убедительный аргумент за или против цифрового опосредованного человеческого опыта. Рассмотрим в качестве примера «Википедию», некоммерческую глобальную базу знаний и положительный пример повышения уровня коллективного благополучия благодаря технологиям. Создание «Википедии» в значительной степени способствовало улучшению общества. В то время, когда знания и информация были доступны не для всех, «Википедия» открыла доступ для всех, повсеместно – без затрат на оплату старомодных словарей, библиотек или коммерческих и контролируемых правительствами баз данных.

Следует признать, что люди во всем мире рады, что существует «Википедия», а ее сооснователь Джимми Уэллс широко почитается как человек, посодействовавший коллективному прогрессу благодаря такому нововведению. К тому же такое нежелательное последствие создания «Википедии», как гибель печатной версии Британской энциклопедии, может рассматриваться как нечто незначительное.

«Википедия», таким образом, представляет собой хороший пример того, как технологии способствуют благополучию и процветанию людей, но, естественно, она небезупречна. В частности, англоязычный список автора этой книги был исключен из «Википедии» в 2011 году из-за его недостаточной известности.

В то же время такие инновации, как Tinder[106], Google Maps или Apple Watch, на самом деле не являются дополнительным коллективным благополучием так же, как в случае с «Википедией», несмотря на то что они все вполне полезные и даже располагающие к себе – они просто представление коммерческого подхода к технологиям, связанным с образом жизни «да, мы можем». Полезны ли они? Да. Способствуют ли общему благополучию – вероятно, нет или, по крайней мере, не в той же степени, что «Википедия».

Торговля счастьем ради высокотехнологичного гедонизма?

Представьте, если можно было бы имитировать чувство близости с партнером с помощью привлекательного, сложного секс-робота, управляемого искусственным интеллектом (эта отрасль, кстати, стремительно развивается)¹⁸³.

В любом случае секс с роботами определенно квалифицируется как гедонистический. Возникает вопрос: будем ли мы также заинтересованы в достижении истинного счастья и полноценного сексуального опыта в настоящих, реальных отношениях между людьми, где нам действительно нужно бороться, чтобы всё заработало? Или мы привыкнем к легкости, с которой секс-роботы будут доступны, и тогда просто выберем удобство? Как заманчиво было бы прибегнуть к такому потребительскому отношению к сексу? И, напротив, кто мы такие, чтобы лишить людей права пользоваться тем, чем они хотят?

Разумеется, вы могли бы сказать, что мы всё равно будем замечать разницу, и с этим не поспоришь. Но насколько нас, наше сознание изменит постоянное использование секс-роботов? Не вызовет ли это путаницу в голове и не исказит ли восприятие реальности – понимание того, каким является мир на самом деле?

Исследования людей, которые регулярно смотрят порнографию, показали, что такие частые просмотры оказывают значительное влияние на стимуляцию, необходимую для возбуждения, и на то, что требуется для достижения оргазма¹⁸⁴. Только представьте, насколько могут усугубить проблему секс-роботы, которые наверняка станут очень умными, дешевыми и невероятно похожими на людей, – просто посмотрите несколько серий «Людей» телеканала AMC, чтобы понять, к чему это может привести¹⁸⁵.

Означает ли это, что мы должны запретить секс-роботов, потому что они ведут нас к бесчеловечной практике? Я бы предположил, что не будет никакого вреда, если запретить следующие поколения человекоподобных роботов в социальном и ином плане, но, конечно, это вряд ли сделает их менее доступными. Это всего лишь один пример того, как экспоненциальные технологические достижения (в данном случае искусственная кожа, робототехника и ИИ) могут повести нас к пути гедонистического счастья всё более быстрыми темпами, с меньшими затратами и широкой доступностью.

Таким образом, ключевой вопрос заключается в том, будут ли экспоненциальные технологии способствовать нашему благополучию, и если будут, то кто будет отвечать за то, чтобы они не сошли с ума, непреднамеренно или из-за дизайна? Кто решает, что считать человеком, а что нет, и в какой момент мы пересекаем линию, которая отличает нас от инструментов, которые мы создали?

Эти внутренние противоречия между человеком и машиной, которые не смогут разрешить технологии, даже если весь человеческий мозг и его 100 миллиардов нейронов в конечном итоге удастся смоделировать. Сострадание и счастье, как и сознание, не могут просто существовать в биологическом или химическом плане – они существуют в целостном взаимодействии всего человеческого.