Текст

– Центр – Юстасу. Сегодня соседка ночует у жениха. Это намек. Повторяю, это намек.

– Что с собой брать?

– С тебя бутылка красного и хорошее настроение, с меня воздушный салатик и атмосфера волшебства.

– Я тогда еще пиццу привезу, – и Петя находил, обучившись Нининому письму, пиктограмму треугольников пиццы, и слал ее Нине.

– Ненасытный!

К апрелю отношения у них встали на рельсы. Девятого числа Петя еще днем, загодя, просил:

– Нин, а закачай новые серии «Во все тяжкие», плиз!

– Так-так, а как же ВДНХ? Мы же на коньках собирались!

– Сама подсадила меня на эту историю, сама и расплачивайся. Я сопротивлялся!

– Сопротивление бесполезно! Я же знала, чем тебя зацепить. Сначала, правда, думала «Следствие ведут знатоки» предложить… – Нина впускала в сообщение желтушного сыщика из собрания телефонных человечков.

– А там много сезонов? Ты же знаешь, мне нужно планировать мою жизнь!

– Типа пять или шесть. Но ничего, тут еще «Наркос» выходит, тоже по твоей теме. Так что до конца года такими темпами нам хватит.

– Кстати, про мою тему. На тебя брать?

– Бери, искуситель! Будем в 5D смотреть.

Значит, к апрелю он уже коснулся ее, совратил, обратил. Но может, она сама напрашивалась? Может, она и не была невинной?

А в конце месяца Петя в первый раз стал недоговаривать, припрятывать что-то от нее.

– Нинк! Так ты на праздники в свой Минск?

– Ну да. Родители очень соскучились. Майские, все дела. Не хочешь со мной?

– Да нет, наверное. Мои тоже хотят со мной праздновать. А ты на сколько?

– Не знаю. Не на все каникулы. Дня три. Там дольше делать нечего. А что?

– Да так, ничего.

Значит, все-таки не москвичка. Студентка? Имперскую столицу приехала завоевывать? Одна в городе. С кем-то квартиру снимает вместе. На что-то рассчитывает? Надеется на что-то? Илья крутил вниз, докрутил до десятого июня.

– А ты что на выходных делаешь?

– Ну я вообще к понедельнику реферат по истории кино должна накатать, Петь. А у меня еще конь не валялся! – и картинка с лошадиной головой, чтобы дурашливостью неловкость сгладить?

– Просто родители зовут на обед нас обоих.

– Ого! А что случилось?

– Да ничего. Просто хотят посмотреть на тебя уже наконец. Столько слышали.

– Эта штука будет поважнее истории кино. Блин. Я нервничаю! – и эмодзи нервничал.

– Ты с ума сошла? Просто обед.

– Ага, просто! Мне теперь УК и УПК всю неделю зубрить вместо неореализма и Новой волны! А то они решат, что я безграмотная!

– Да брось ты. Но да, УК лучше подучить, конечно. Мало ли, пригодится. Шутка.

В следующий понедельник Нина писала ему, испещряя сообщение паническими рожицами: десятками рожиц.

– Это попахивает катастрофой, Петь…

– Ты о чем вообще? Про обед? Все нормально прошло. Ты им понравилась.

– Пффф! Твоему отцу – точно нет. Маме меня даже жалко стало.

– Ересь какую-то гонишь.

– У него на лице было написано, что у меня на лице написано, что я голодная белорусская золушка, которая хочет сожрать их мальчика.

– Бред.

– Вместе с косточками.

– Не комплексуй.

– А я-то бы косточки есть как раз и не стала. Они у меня плохо усваиваются.

В начале августа обнаружилось то самое спасительное послание, которое Илью научило, как себе у мертвых чуть-чуть жизни выиграть.

– А ты совсем-совсем не будешь мне все эти дни звонить, да? – спрашивала в первый раз Нина.

– Я же объяснял, у меня внедрение, я не смогу…

– Да-да, я помню все. Просто мне, знаешь, иногда бывает очень нужно послушать твой голос.

– Наша служба и опасна, и трудна, Нинк.

– Именно поэтому.

– Ну вот как-то так.

– А что, у криминальных элементов не может быть своих тревожных телочек, которые о них параноят и названивают им? Что именно в словах «Со мной все окей, зай!» выдает в тебе внедренного сотрудника?

– Ну у нас инструкции вообще номер родным не давать.

– А я тебе родная?

– Нин! Ты как мать уже! Родная, блин!

До конца лета Петя все пропадал, а Нина все ждала. Скаталась к родителям в Минск, оттуда строчила дачные отчеты, ворожила полунагими фото. Вернулась в Москву – а там время и не шло. Скучал ли Петя, нет ли – неизвестно.

– У меня дефицит витамина П. Я хирею, дорогая редакция. И лето кончилось.

– Нин… Я правда клянусь. Это последнее в этом году. От меня не зависит, ты же знаешь! Это ж служба! Что я могу-то?

– Ты ничего не можешь, я ничего не могу. Нам никто не поможет.

– Слушай, я обещаю взять отпуск. В Анталию полетим? Или в Кемер. Вдвоем. Ты и я. А? Олл инклюзив. Как белые люди.

– А вернемся как синие.

– Вот прямо сейчас начинаю искать тур. Честное слово.

– Честное слово съела корова.

– Вот, смотри. С 5 по 18 октября. Белек. Белек лучше, чем Кемер!

– Белек лучше, чем Ховрино, это точно. Все, побежала краситься!

– Ну я правду тебе говорю!

Но все-таки исполнил; десятого октября они уже были на море. Илья оторвался от чтения чужих писем, заглянул в чужую хронику: вот тогда и были сняты те видео на пляже и в гостиничном номере.

– Малыш, я уже поплавал и на завтраке. Тебе что-нибудь принести?

– Неси себя! Только осторожно, не расплещи ничего! И круассан на закуску.